– Про контузию уже забыл, но вот рана болит и чешется. Без спирта никак не заживает.
– Понятно, а спиртом протирать собираетесь снаружи или изнутри?
– Да как же можно такой драгоценный медикамент снаружи тратить, товарищ лейтенант госбезопасности? Только изнутри.
– С вами все ясно. Товарищ военврач третьего ранга, – обратилась я к врачу, – я сейчас сама обработаю ему рану, и пока бинтовать ее не надо. Забинтуете только через два часа легкой повязкой. А завтра утром я его у вас заберу.
– Но ему еще минимум пять дней лечиться надо, – попытался протестовать врач.
– Доктор, не будем спорить, а подождем до завтра. Может быть, вы тогда измените свое мнение.
С этими словами я вытащила из своей планшетки баночку с мазью и аккуратно нанесла тонкий слой на рану. Потом обратилась к бойцу:
– Слушай внимательно, старший сержант. Рану не трогать и тем более не расчесывать. Постарайся это место не беспокоить. Я завтра тебя заберу. Получишь новое назначение и новый пулемет.
Все, с пулеметчиком вроде бы понятно. Если не соврал, что хороший, то этот вопрос я закрыла.
Вернулась в штаб, а там обязательный Серафимов уже приготовил для меня пулемет Дегтярева. Новенький, в смазке. Я усадила Лешу за протирку, а сама отправилась искать Романова. Нашла его в комнате, работающим с какими-то бумагами. Увидев меня, он приветливо улыбнулся:
– Здравствуйте, Анечка. Вот изучаю бумаги, которые оказались у вашего немца. Кое-что интересное есть. Немцы – аккуратисты. Они заранее предусмотрели возможность того, что пилота могут сбить, и снабдили его отличной картой местности. Нам сейчас такие карты очень и очень нужны. К огромному сожалению, наш Генштаб в свое время не озаботился выпуском подобных карт, а зря. Теперь вот вынуждены использовать чужие на чужом языке. Ладно я или вы. Мы латинский шрифт разбираем и названия поймем. А как быть младшим командирам? Вот то-то.
Я при этом подумала, что совсем недавно Генштабом командовал товарищ Жуков, поэтому в нехватке нужных карт есть и его вина. Прохлопал, а теперь вместе с нами все расхлебывает. Ну да ладно. Что есть, то есть.
– Аристарх Ксенофонтович, а ведь я к вам с просьбой. Так получилось, что в диверсанты и в партизаны меня не отпустили, поэтому буду воевать здесь, вместе с вами. Но вот проблема – звание у меня довольно высокое, а знаний, подкрепляющих это звание, практически никаких. К сожалению, кроме меткой стрельбы, командир моего уровня должен много чего знать. Если что случится, я ведь никем, кроме себя, ну и моего шофера, командовать не смогу. Поделитесь, пожалуйста, знаниями, хотя бы на уровне взвода и роты. Что должен знать и уметь командир роты?
– Но ведь вы, Анечка, относитесь к госбезопасности. Зачем же вам армейские знания? Вам диверсантов и шпионов надо ловить, а не воевать в строю.
– Ну, во-первых, диверсанты и шпионы не каждый день попадаются, а во-вторых, и это самое главное, сейчас у меня такая должность, а вокруг такая обстановка, что в любой момент кто угодно из нас может оказаться в строю, а то, еще хуже, в окружении. И тогда нужны будут именно армейские знания.
– Да, насчет обстановки – это вы совершенно правы. Боюсь, что не сегодня завтра наш штаб будет менять место своей дислокации. И тогда действительно будут возможны самые невероятные варианты. В том числе может получиться, что в немецком тылу вам было бы спокойнее, чем здесь.
– Может быть, может быть. Но здесь все-таки мы под защитой всей армии. Будем надеяться, что сумеем справиться.
Впрочем, последнее я сказала без особой уверенности. Романов это понял, но тему продолжать не стал. Мы договорились о времени и примерной тематике занятий. Буду надеяться, что развитые мозги и, как говорил папуля, математический склад моего ума помогут быстро освоить «Науку побеждать»[5]. Не вышло из меня Дмитрия Медведева[6], значит, нужно осваивать смежные профессии. Тем временем уже натикало 18 часов, я распрощалась с Романовым и пошла к генералу за очередным поручением.
Следующие два дня прошли, если можно так сказать, в штатном режиме. То есть я продолжала выполнять функции порученца командующего фронтом наравне с Коротыгиным и Селивановым. Пару часов удалось выкроить на занятия с Романовым. Сержанта-пулеметчика по фамилии Охапкин я 2 июля вытащила из медсанбата, причем врач, как в свое время Сергей Палыч, был чуть ли не шокирован скоростью заживления раны. Сам пулеметчик преисполнился ко мне благодарностью и был готов к выполнению любых заданий. По моей просьбе Серафимов проверил качество стрельбы нового пулеметчика и потом потихоньку шепнул мне, что Охапкин – пулеметчик от Бога. Грамотно поражает цели даже на расстоянии одного километра. Теперь, по согласованию с Серафимовым, при выездах Жукова Охапкин ездил в команде охранников, а когда товарищ Жуков был на своем рабочем месте, то сержанта забирала я. Сам Жуков был в курсе и не возражал.
