Как ни было жалко расставаться, но я решила, что лучше Витальева никто с работой в том отряде не справится, поэтому, снаряжая «высокое посольство», просила передать ему приказ остаться в отряде вместе со всей своей группой. Что касается оружия, то мы дружно решили отдавать только стрелковое оружие. Обе «Дашки»[36] и минометы могут эффективно использовать только профессионалы и только при крупных налетах, поэтому их мы никому отдавать не будем. Зато пулеметами, как нашими ДП, так и немецкими MG-34, мы могли поделиться в нужном количестве, присовокупив к ним достаточное количество боеприпасов. И, само собой, винтовки, мины, гранаты и взрывчатка. Этого добра у нас навалом. Поэтому вместо поискового отряда мы организовали отряд, который в одну сторону должен будет доставить оружие, а обратно привезти продукты и кое-какие хозяйственные материалы для изготовления различных сувениров для немцев. Единственно, что напрягало, – это расстояние. Подготовленная группа должна будет преодолеть около сотни километров. Если бы не груз, то дней за пять группа вполне могла пройти это расстояние, не сильно напрягаясь: в темное время суток идем, днем отсыпаемся. Но нужно доставить большой груз, значит, грузовики. Грузовики едут быстро, но ночью на них точно двигаться нельзя: их слышно и, кроме того, по ночам немцы не ездят. Значит, двигаться надо днем. Пришлось Остапенко крепко заняться сопроводительной документацией, причем сразу в обе стороны, то есть туда бумагу на оружие, а обратно – на продовольствие. Что он там соорудил – не знаю, но лейтенант уверил меня, что должно сойти. Мне пришлось поверить ему на слово – в конце концов, он профессиональный разведчик, а не я. Правда, по дороге обратно я разрешила нашим ребятам «пошалить», заявив, что десяток-другой немецких солдатских и офицерских книжек лишними не будут.
Перед отправлением Остапенко составил мне правильные тексты на немецком для гробиков. Эта идея ему так понравилась, что один полностью оформленный гробик он захватил с собой. Сказал, что покажет его в том отряде, а потом употребит по назначению. И вот мы с Ерохиным остались, а наш разведчик снова в пути. Пора планировать новые акции. Численность отряда практически не изменилась. Да, одна группа отдана в другой отряд, зато к нам присоединились бойцы-окруженцы и несколько бывших военнопленных. Сейчас небольшой курс реабилитации, проверка знаний, умений и навыков, небольшой тренаж и в бой. И еще. Мы уже достаточно освоили данное место, теперь можно перебираться к нашей реальной базе, назначенной еще в Москве. А тут оставим небольшой отряд для пощипывания немцев. Вполне возможно, что через некоторое время этот отряд тоже присоединится к нам, оставив здесь базу, на которой в случае чего можно будет отдышаться и подкормиться.
Я регулярно по ходу дела общалась с Кондрашовым, но он как-то подувял. В определенной степени я его понимала. У бойцов практически нет внешних контактов. А внутри лагеря все на виду, поэтому враг, если он есть, должен на время затаиться. Вот и не может наш особист ничем похвастаться. Я его не тереблю и не укоряю, но и утешать не собираюсь, а то вдруг перестанет мышей ловить. Единственное, на что за последние дни обратил внимание наш контрразведчик, так это на то, что упоминавшийся сапер почему-то заинтересовался моим рекламным текстом на гробике. Я согласилась, что это действительно немного странно, но ничего угрожающего в этом факте не увидела. Интересуется, ну и пусть. Я своего авторства не скрываю, а, наоборот, горжусь. Я бы и подпись свою поставила, да еще с копирайтом, только побоялась, что меня не так поймут.
Потом я заметила, что парень начал ко мне присматриваться. Что-то мне это стало напоминать, но никак не могла вспомнить что. Потом сообразила. После окончания школы я поехала на неделю в гости в Питер к своей двоюродной сестре, моей ровеснице. А у сеструхи в квартире жил песик, которого она ласково называла «алабайчик». Чтобы песик выглядел совсем скромно, ему еще в детстве обрубили или, говоря по-ученому, купировали уши и хвост. Совсем небольшой песик, оставшись без ушей и хвоста, весил не более семидесяти или восьмидесяти кило и ростом был точно ниже дога. При этом сестра уверяла, что в драке ее алабай порвет любого дога, поскольку является профессиональным волкодавом. Вдобавок ко всему песик был очень недоверчив к посторонним. Хозяева сумели уговорить пса меня не есть. Взяли, так сказать, меня на поруки. Но тогда пес стал за мной следить. Всю неделю, пока я там жила, этот безухий и бесхвостый алабай ходил за мной по квартире как привязанный, в чем-то меня подозревая. Стоило мне открыть даже собственную сумочку, как он говорил «р-р-р». Все сумочки в квартире были только его. И вот теперь у меня создалось впечатление, что взгляд у этого сапера чем-то похож на взгляд того алабая. В чем-то этот парень меня подозревает. Надо будет проверить, в чем именно.
