Так мы и не щелкали. Выстрелы еще хлопали, а колонна грузовиков уже потянулась из склада. Мы быстренько свернули минометы, загрузили их назад в грузовики, сами запрыгнули туда же и двинулись в хвосте колонны. Не прошло и пяти минут, как сзади раздался громкий БУМ и в небо стал подниматься густой черный дым. Чтобы не нюхать этот противный и вредный запах, колонна увеличила скорость. Минут через десять мы были уже на достаточном расстоянии и могли не опасаться того, что к немцам на помощь прилетят самолеты. Пару раз над нами пролетели бомбардировщики, но чинно движущаяся колонна не вызвала у летчиков никаких подозрений. Вполне возможно, что с нами пытались связаться по радио, но безуспешно. А вскоре пошел противный октябрьский дождь, и погода определенно стала нелетной. Так что примерно через три часа мы снова оказались в родном болоте. К сожалению, все грузовики на островке не помещались, поэтому пришлось из половины захваченных грузовиков вытащить груз и вручную переправить его на остров, а сами «лишние грузовики» бойцы загнали в овраг, на всякий случай заминировали и замаскировали. Потом пригодятся. После торжественного ужина при свечах, точнее, при лучинах, чтобы не демаскировать лагерь, все залегли спать, оставив на завтра самое приятное – подсчет всего «нажитого непосильным трудом»[33].
Ложась спать, я почувствовала некоторое огорчение. Честно говоря, в этой операции я была лишней. Все знали свои роли, а застрелить дежурного с трехсот метров мог любой из наших снайперов. Поэтому лично моя роль во всей операции свелась к наблюдению за порядком во время сражения и к произнесению торжественных слов при похоронах погибших бойцов. Единственным утешением послужили воспоминания. Папуля мне как-то объяснял, что хороший начальник – это тот начальник, которого почти не слышно и не видно. Он должен только запускать определенные процессы и потом, при необходимости, решать на своем уровне вопросы, которые нельзя решить на более низком уровне. «Если начальник вынужден постоянно контролировать работу подчиненных и исправлять их огрехи, то это не очень хороший начальник, – утверждал папуля. – Он не умеет правильно подбирать людей. Хороший коллектив должен работать сам, а начальник только определять направление работы». Так вот применительно к нашей деятельности я определила направление работы, а дальше все пошло почти само собой. Наверное, мужики были правы, и больше мне не следует соваться со своей винтовкой туда, где и без меня хорошо справятся с делом.
Утром после завтрака мы приступили к самому приятному – подсчету всего приобретенного имущества. Частично нашу работу облегчили немцы, так как оружие, предназначенное к отправке, было аккуратно уложено в ящики и тщательно задокументировано. Тут к ним можно было предъявить только один упрек: вся документация была оформлена на немецком языке, что в определенной степени затруднило нашу работу, поскольку далеко не все наши бойцы владели немецким. Но с помощью переводчиков мы с этим справились. На будущее я решила оставлять немцам записки с просьбой вести документооборот сразу на двух языках, чтобы нам было проще работать. Теперь только винтовками мы смогли бы вооружить две роты, а еще пулеметы, автоматы. Очень приятным сюрпризом оказались два полностью укомплектованных крупнокалиберных пулемета, то есть каждый со своей универсальной колесно-треножной установкой и со специальным зенитным дистанционным кольцевым прицелом. И конечно, с лентами и ящиками с 12,7-миллиметровыми патронами. Так что теперь мы могли вести огонь по легкой бронетехнике и по самолетам. Ящики с гранатами, взрывчатка – короче, много всего. Из боеприпасов кроме патронов очень ценным приобретением оказались мины к минометам, поскольку наш запас мин после налета был почти весь истрачен. Короче, теперь мы со спокойной душой могли смотреть в будущее. Единственно, чего не оказалось на этом складе, – это противотанковых ружей. Я знала, что их выпуск был начат только в сентябре, и поэтому немцы никак не могли захватить такие ружья просто за их отсутствием в армии.
