Исследования, которыми мы располагаем по вопросам идеологии, альтруизма и самоограничения, свидетельствуют о том, что соотношение между материальным богатством и этими, другими ценностями характеризуются кривой с отрицательным наклоном. Иными словами, если цена, которую платит индивид за возможность выражать свои собственные ценности и интересы, невысока, то они будут занимать большое место в том выборе, который делает индивид; но если цена за выражение идеологических взглядов, норм или предпочтений индивида очень высока, то они будут играть значительно меньшую роль в человеческом поведении
См. книгу Даукинса The Selfish Gene (1976).
См., напр., работу Фрэнка If Homo Economicus Could Choose His Own Utility Function Would He Want One with a Conscience (1987).
См., напр., совместную статью Канмана, Нетча и Талера Fairness and the Assumptions of Economics (1986), работу Хернстайна A Behavioral Alternative to Utility Maximization (1988), а также статью Хоффман и Спитцер Entitlements, Rights and Fairness: Some Experimental Results (1985).
(Нельсон и Сильберберг, 1987). Я еще вернусь к этому вопросу, потому что он помогает многое понять в институтах и в их влиянии на принятие решений. Я собираюсь показать, что институты глубоко меняют цену, которую платит индивид, и поэтому ведут к тому, что идеи, идеологии и догмы часто играют важнейшую роль в том выборе, который делает человек.
III
Второй важнейший элемент для нашего понимания человеческого поведения — это расшифровка информации, поступающей из внешнего мира. Этот вопрос играет незначительную роль, или вообще не играет роли, в стандартных экономических исследованиях, хотя Лукас (1986) признает: выводы из моделей рационального ожидания не имеют смысла без обучения со стороны игроков, а также вне условий устойчивого равновесия и конкуренции (эти условия указаны Уинтером), что делает выбор и альтернативы хорошо понятными для игроков. На первый взгляд посылки об устойчивом равновесии и знании альтернатив весьма привлекательны, потому что наша жизнь состоит из привычных действий, в процессе которых проблема выбора возникает по отношению к обычным, повторяющимся и достаточно ясным вопросам, так что 90 процентов наших ежедневных действий не требует особых размышлений. Но на самом деле именно существование “встроенного” набора институтов позволяет нам избежать обдумывания проблем и столкновения с ситуациями, когда приходится делать выбор. Мы легко принимаем решения, поскольку наше взаимодействие с окружающим миром институционализировано таким образом, чтобы снизить неопределенность. Но как только мы переходим от выбора, касающегося личных и устойчиво повторяющихся вопросов, к выбору, выходящему за рамки личного опыта и относящегося к неповторяющемуся взаимодействию с миром, неопределенность результатов возрастает. Чем сложнее и уникальнее стоящие перед нами вопросы, тем выше неопределенность. У нас просто нет теорий, которые позволили бы надежно предсказать последствия наших решений, а информация, которую мы получаем в таких ситуациях, часто не позволяет обновить и тем самым улучшить наши модели поведения. Об этом очень хорошо написал Герберт Саймон:
Если мы признаем ценности объективными и данными извне, если мы постулируем объективность описания мира таким, каков он на самом деле, и если мы считаем, что индивид, принимающий решения, располагает неограниченной способностью производить вычисления и расчеты, то из этого последует два очень важных вывода. Во-первых, нам не нужно проводить различие между реальным миром и его восприятием со стороны индивида, принимающего решения. Индивид воспринимает мир таким, каким он действительно является. Во-вторых, мы можем предсказать выбор, который будет сделан рациональным индивидом, исходя исключительно из наших знаний о реальном мире, и нам не обязательно знать, как индивид воспринимает мир и как вырабатывает решение. (Но, конечно, нам нужно знать его функцию полезности.)
С другой стороны, если мы принимаем точку зрения о существенной ограниченности знаний индивида и его способности к вычислениям и расчетам, то мы должны проводить различие между реальным миром и его восприятием со стороны индивида. Иными словами, мы должны выработать теорию процесса принятия решений (и проверить ее эмпирически). Эта теория должна описывать не только мыслительный процесс, но и процессы выработки в сознании индивида субъективного представления о стоящей перед ним проблеме, требующей решения, и его внутреннюю систему координат.
