— Да, раса змей, но не стоит пугаться. Мы не ядовиты, и такие змейки, как у меня на голове, бывают только у женщин. И превращаем в камень мы только за смертельное оскорбление.
— Действительно, — пробормотала я. — Совсем не стоит пугаться.
— Поверь, есть и более опасные расы, например ведьмаки и ведьмы. Сила их слова ужасающая и может сравниться лишь с непростым характером и мстительностью. К тому же они довольно высокомерны.
— Их можно как-то отличить от человека?
— Да, по глазам. Во время колдовства их заволакивает черная дымка.
— А те, у кого растения торчат из волос, это кто?
— Друиды — дети леса. У них бледно-зеленая кожа и вредный характер, хотя и не у всех. В них много магии жизни, и они часто лекари и врачеватели. В своем мире живут в лесах, которые занимают более половины их планеты.
— А с клыками — это вампиры?
— Да. Они приходят из самого жаркого мира, где всегда светит солнце и жарко. Их отличают от людей красные глаза и клыки. Кровь пить могут у любого живого существа. Быстры, могут оборачиваться в летучую мышь, но их тяга к крови является и их слабостью.
— Мне как-то не по себе, — передернула я плечами.
— Тебе-то переживать не стоит: они плохо переносят кровь землян. Говорят, у вас в ней много холестерина и этих… концергенов.
— Канцерогенов?
— Точно. Им долгое время потом бывает плохо.
— Я видела еще людей с чешуей.
— О! Это высшие русалы и русалки. Самая компанейская раса. Открыты, дружелюбны, но обид не прощают, очень злопамятны. Впрочем, и конфликты у них бывают редко, в отличие от ведьмаков и орков.
— Орки?
— Большие детины с красной кожей. В их мире много скал и камней, а еще тупого народа. Сюда поступают лучшие, и все равно они удивят тебя тугодумием.
— Ты очень строга, — недоверчиво заметила я.
— Вот увидишь.
— А наш ректор, он эльф?
— Да. Они дети воздуха, полей и свободы. В их мире прекрасные строения. Эльфы умны, хитры, но правдивы, и справедливость у них на первом месте. А еще они хорошие психологи.
— Кто же у нас остался?
— Оборотни и демоны. Первые — это основательные, верные и правильные во всех смыслах существа. Они ценят честь и чистоту помыслов. Демоны же — совсем наоборот. Прямолинейные, жесткие искусители. Чтобы с ними общаться, нужен подход. Правда, если сумеешь заслужить их доверие, то отношение к тебе вряд ли когда-то изменится. У тебя появится самый верный друг и помощник.
— У каждого есть… — начала я, и Милана закончила:
— …Свои достоинства и недостатки.
А я заерзала.
— Тебе нравится учиться? Легко привыкла?
— Нет, было сложно: наги — клановые существа. Институт же — это другой мир, другие правила. Здесь все отлаженно, чтобы мы быстрее адаптировались. Язык изучаем, когда впервые сталкиваемся с институтом. Я, например, пила настойку, которую мне выдали там, куда я пришла после письма-приглашения.
— Я ничего такого не пила. Меня сюда принесло через арку телепорта.
— Ну, это способ еще более распространенный. Когда ты проходишь через арку, тебе прививается язык мира, куда попадаешь. Иначе никак.
— Удобно.
— Зато много других трудностей, — вздохнула Милана. — Нагрузка здесь большая, магию осваивать трудно.
— А расскажи мне про моего декана? Как он понял, что я с его факультета?
— Все деканы знают, кто откуда. Наверное, с помощью магии как-то определяют, на каком факультете обучается студент. А вообще, он один из четырех старших преподавателей и демон.
Ага, значит демоны с рожками.
— Возглавляет один из двух боевых факультетов.
— Некромантия — боевой? — удивилась я.
— Конечно. А ты думаешь, зачищать кладбища и города от зомби и бороться с некронечистью кто должен?
Мамочки, заберите меня обратно.
— А твой декан — красавец мужчина, на него многие девушки в институте заглядываются, но он холодный как ледышка. Хотя пару раз оттаивал для эльфийки и вампирши одной.
— То есть, здесь роман между преподавателем и студентом?.. — начала с намеком я.
— Ну, конечно, очень личные отношения не поощряются, но если по обоюдному согласию, то это твое личное дело. А правду здесь узнают без проблем.
— Хм…
— Вот твой декан и крутил роман со студентками, но отношения долго не продлились. Было пару романов и до этого, в городе. Однако сейчас он свободен, — хитро посмотрела на меня Милана.
