Я начал искать возможные объяснения факту их «исчезновения». Может быть, все они безвылазно сидят на лекциях или в библиотеке, а простушки прогуливают занятия и болтаются по главной аллее кампуса? Но такое объяснение казалось маловероятным. Тогда я начал думать, что происходит что-то еще и что я и мои приятели предвзято подходим к оценке красоты студенток Аризонского университета. Я рассуждал таким образом: когда перед глазами мужчины большая толпа, он выхватывает из нее наиболее красивую женщину. Когда эта женщина уходит, он осматривает следующие двести или триста человек и выбирает из них следующую красотку, которая в статистическом отношении может быть и нерепрезентативна, но тем не менее невероятно привлекательна. Но когда поток редеет, полагал я, и становится тонким ручейком, вы начинаете рассматривать каждого человека в отдельности и ваше сознание выбирает что-то среднее, причем делает это менее пристрастно. Новое умственное построение таково: средний человек в небольшой группе выглядит именно как средний человек. Такое объяснение показалось мне лучше, но предположения остаются предположениями. Потребовались два десятилетия и сложное оборудование, прежде чем я смог проверить свою идею.
Однако независимо от предвзятости моих когнитивных оценок я был уверен, что в Аризонском университете больше красивых женщин, чем в Нью-Йорке. Поэтому меня несколько удивили слова моего соседа Дэйва: «По-настоящему красивых женщин в Аризонском университете нет». Дэйв, как и я, недавно перебрался в Аризону из Нью-Йорка, поэтому вряд ли наши взгляды на то, как выглядит женщина средней внешности, существенно отличались. Кстати, его завышенные требования вовсе не означали, что у его двери стояла очередь из фотомоделей. Он был парнем с довольно обычной внешностью и часто жаловался, что ему некого пригласить на свидание в выходной день. Почему же он был таким разборчивым? Одно объяснение я получил, когда он устроил у себя дома вечеринку и я получил возможность увидеть обстановку его квартиры: вся его спальня была увешана фотографиями из журнала «Playboy».
Взгляды украдкой и забываемые лица>11
Перенесемся на тридцать лет вперед. На календаре 2002 год. Моя группа исследователей только что получила грант от правительства, что позволило нам приобрести удивительную научную игрушку — новейший регистратор движения глаз. Читать мысли с его помощью нельзя, но, во всяком случае, он позволяет лучше понять, что за «кино» крутится в сознании человека. Для когнитивной психологии вполне очевидным является утверждение, что внимание человека избирательно, и если только вы не находитесь в темной звуконепроницаемой комнате и не упакованы с ног до головы в вату, то обратить внимание на все находящееся в непосредственной близости от вас вам не удастся. Если бы вы попытались это сделать, то не справились бы с переизбытком впечатлений. Даже сейчас, когда я сижу за столом, в поле моего зрения находятся сотни предметов. Слева от меня стаканы, бумажник, мобильный телефон, кофейная чашка, книга Грега Мортенсона «Три чашки чая» в мягком переплете, чековая книжка, степлер, пустой пластиковый пакет, фотография моего сына Лиама в стоматологическом кресле, стопка запыленных компакт-дисков. Над экраном компьютера — словарь Уэбстера, тезаурус Роже, Оксфордский словарь цитат и несколько разных справочников. Справа — точилка, принтер, круглый контейнер, наполовину заполненный компакт-дисками для записи, мышка (версия Microsoft), коврик для мышки, пучок проводов. Ниже экрана — стопка карточек, по которым я могу бесплатно пить кофе в баре «Голд Бар Эспрессо» и есть мороженое в «Сладком Ангеле», два пропуска в фитнес-центр «Феникс» и две человеческие руки, печатающие эти слова на клавиатуре (а на ней сотня кнопок, на многих из которых по несколько символов вроде @, FN, ~, ALT, ', >, & и %). Это лишь часть того, что находится непосредственно передо мной, а если я поверну голову, то увижу, что в комнате еще сотни других предметов. Немудрено, что я никогда не могу найти ключи!
А теперь представьте студента, который сидит на ступеньках университета, а перед ним проходят толпы: сотни людей, одетых в шорты, футболки, туфли разных цветов; одни высокие, другие низкие, одни с длинными кудрявыми рыжими волосами, другие с темными прямыми, кто-то в бейсболке, у кого в ушах сверкающие сережки; там татуировка, там значок с политическим лозунгом. Что будет, если этот наблюдатель попытается обратить внимание на каждую деталь: во что одеты проходящие мимо, как они двигаются, что говорят? Для него это будет чересчур. Да у него ничего и не получится, даже если бы он попытался. Как заметил примерно сто лет назад Уильям Джеймс, мир — это «рокочущий и жужжащий сумбур», который можно выдержать только благодаря нашей способности не обращать внимания на все то, что в нем происходит.
