Конечно, мне в голову не приходило, что меня хотят прикончить. Я просто почуяла радиацию опасности от этой гадюки.
Что меня насторожило? Во-первых, у служанки были слишком ухоженные для домработницы руки. Я помнила руки детдомовских прачек, похожие на корни деревьев. У нашей цацы ручки были белы, ноготки ухожены до блеска. И никакой привычки вести домашнее хозяйство. И готовила она гадко, как в столовой, и я только удивлялась в душе: как тетка терпит такую горелую пересоленную несъедобную стряпню?
Тогда я решила погадать по своей книжке сказок Перро.
Пора признаться в этой детской привычке, которая сохранилась у меня до сих пор.
Я и раньше этим пользовалась в детдоме. Обычное наивное гадание — открываешь наугад страницу, тычешь вслепую пальцем и затем читаешь ответ на свой вопрос в этой самой строчке.
Так я сделала и на этот раз. А когда ткнула пальцем, то угодила в сказку о страшной Синей Бороде, который убивал своих жен и надевал мертвых на крюки в стене. Тыкать надо всегда указательным пальцем левой руки. Что там? Прочитала и вздрогнула: «…ключ от маленькой комнаты запачкан кровью…».
Фелицата жила именно в той маленькой секретной комнате для прислуги, куда мне строго-настрого запрещалось входить, дверь в которую она всегда запирала на ключ.
Тут какая-то тайна, подумала я и решила действовать… Однажды Фелицата ушла за покупками, а я проникла в ее комнату. Я знала, где тетка держит запасные ключи от квартиры, и открыла дверь похожим ключом. Вот так номер! В комнате бедной служанки пахло дорогими духами. Я осторожно осмотрела постель. Ничего подозрительного. Заглянула под матрас. Пусто. Открыла чемодан, стоявший под кроватью, — опять ничего страшного. И так до тех пор, пока не наткнулась в стенном шкафу для белья на черную, как смола, дамскую сумочку. Элегантная сумочка с желтой застежкой в виде маленькой змейки на укороченной ручке плетеной кожи. Но она была спрятана на самое дно, под стопку выстиранных простыней. Нет, это не обычная сумочка. Она из крокодиловой кожи. Слишком хороша для домработницы!
Щелк! Из сумочки повеяло нежным запахом ночного сада, где белыми звездами тлеют цветы жасмина. Я нашла источник того аромата, который так сладко наполнил комнату Фелицаты свежестью ночи. А вот и сами духи! Я сжала в руках мешочек из холодной на ощупь узорной парчи, развязала шнурок горловины и достала на свет хрустальное сердечко, полное вязкой янтарной жидкости. Я только хотела свинтить треугольное острие флакона, как взгляд упал на дно сумочки. Что это?! Там зловеще сверкал дамский револьвер из чистого золота! Короткоствольный барабанный револьвер с перламутровой ручкой, откуда на меня пялились глазки мелких розовых бриллиантов! В доме тетушки я научилась понимать толк в таких вещах.
Я тут же защелкнула сумочку на замок. Сердце отчаянно стучало. Мне стоило больших усилий вновь заглянуть внутрь. Я взяла в ладонь оружие, испуганно любуясь его красотой. Ого! Хозяину такого оружия есть что защищать. Золотой револьвер стоит кучу зеленых. Я рылась дальше и нашла прозрачные резиновые перчатки. Ага! Чтобы не оставлять после себя отпечатки пальцев! А затем, оттянув пальцем тугую резинку бокового кармашка, достала фотокарточку. Полный улет! Это была моя фотография — в седле на занятиях по верховой езде. Под седлом смирная кобылка Трапеция… Но убей бог, я не позировала. Меня щелкнули тайком. Но самое жуткое — мое лицо было обведено наглой жирной чертой красного фломастера. А в щеку вонзалась указательная стрела. И размашистый инициал: «Л»… то есть я, Лиза, и гадкий знак восклицания.
Казалось, алая буква сочится кровью на мое лицо!
Стукнула дверь в прихожей. Смывайся! Я быстро поставила сумочку на место. Молнией вылетела из комнаты. Закрыла дверь на два оборота, как было. Вытащила ключ из замочной скважины. Бегом к себе. Бух в постель — и притворилась спящей.
Это была служанка.
Вот бесшумно открывается дверь. Она долго и мрачно наблюдает мой сон. Я вижу сквозь ресницы, как страшно блестят злобой ее черные глаза, как длиннющие костлявые пальцы морковными ногтями заправляют за ухо чернильную змейку волос. Облизнув губы алым язычком, Фелицата ушла к себе в логово… Стерва, видимо, что-то чувствует.
