— А ты где, вообще-то?
— В офисе, в Москве, Каширское Шоссе 6, кв. 59.
— Я еду, — написала Светлана, отправила сообщение и выпрямилась.
Ей стало немного легче, нет, не хорошо, да и не мог этот пустой разговор снять всю тяжесть, но разговаривать хотелось, и она написала снова:
— Домкрат взять?
— Лучше зубочистку.
— Я тебе не верю.
— Как сказал Мюллер «верить никому нельзя». Ты — то сейчас где?
— Я дома, у свекрови. У меня муж не пришел домой.
— Все мужики сволочи, нечего тут горевать.
— Хм. Это, когда чужие мужики сволочи, нечего горевать, а когда твой родной — есть о чем расстраиваться.
— А я бы не расстроилась, знаешь, сколько раз меня мужики кидали, я уже никому не верю. Взять хотя бы моего директора, я его из такой ямы выдернула, шесть проверок ему сдала, а за это — вот тебе благодарность.
— Так ты бухгалтер?
— А кто же еще?
— Представляешь, я тоже.
— Сейчас заплачу от умиления. Ты лучше скажи, может мне напиться?
— Ты же говорила, что у тебя есть нечего?
— Есть нечего, а водки хоть упейся.
— Знаешь, а у меня целый ужин на двоих, только что-то не хочется.
— Ну, ты и стерва, разве можно так с голодным человеком. А что там у тебя?
— Салат из крабовых палочек, чернослив с грецким орехом, курочка копченая, ветчина, бутерброды с икрой, со шпротами и лимоном.
— А-а!!! — Помогите. Слюной захлебываюсь. Только, что это за бутерброды со шпротами? Это что как с тунцом?
— Темнота, ты готовить-то умеешь?
— Да, не в пример тебе, уж бутерброды с рыбой делать не стану.
— Я же говорю — темнота. Знай напоследок, что бутерброды со шпротами, это лучшая закуска. Берешь черный хлеб, кладешь на него шпроты в масле, сверху колечко лимона. Лучшая закуска.
— А почему напоследок, ты, что меня бросишь?
— А что толку попусту болтать?
— Мне всегда так парень говорил, когда у него уже ничего не получалось. Я надеюсь, ты не такая. Кстати, тебя как зовут по-настоящему?
— Ты хочешь сказать, что Рита — это не настоящее имя.
— Настоящее, но твое-то имя, что за дурдом: Света. ру?
— А чем тебе не нравится?
— Уж больно похоже на название ракеты. Тебе сколько лет?
— Двадцать три.
— Мой любимый возраст. А какого ты роста?
— Метр семьдесят.
— Мой любимый рост, а какой у тебя размер лифчика?
— Твой любимый. У тебя все в порядке на почве ген?
— Ты мне уже нравишься, давай выпьем на брудершафт.
Светлана откинулась на спинку стула, собеседница с той стороны экрана начинала нравиться. И, что более важно, она отвлекала.
— Давай, — Светлана открыла бутылку красного вина, налила в большой фужер и снова присела к экрану.
— Ты где? — вылетело из конверта на экран.
— Здесь я, здесь, вино наливала.
— А я буду водку, прямо из горла.
— Фу. Наверняка, противно.
— Сейчас узнаю, я не пробовала. Ну, за тебя.
— За тебя, — Светлана чокнулась с экраном краем фужера и осушила половину.
— Вау. Не так и противно. Советую попробовать. Жаль только, что закусить нечем, а ты не вздумай мне писать про еду.
— Не буду. А о чем будем говорить?
— Напиши о себе.
— Да, собственно, нечего. Я живу в Перми. Училась в школе, потом в институте, работала в бухгалтерской фирме, теперь дома работаю.
— Ты живешь в Перми? А как же собиралась приехать?
— На ледоколе.
— Ты мне лучше скажи, ты годовой отчет еще не трогала?
— Нет. У меня еще конь не валялся.
— А экология у тебя есть?
— Нет.
— А у меня есть. Представляешь, Светик, у нас выходные до пятнадцатого числа, а там отчеты принимают только до двадцатого.
— Ну и что, за пять дней успеешь.
— Да там эти пять дней убийство будет. Эта гребаная экология одна на весь город, я в прошлом году очередь за два дня занимала. Давай еще выпьем.
— А ты сколько уже приняла?
— Не знаю, по бутылке не видно.
— Ну, давай.
— Ой, люблю я хорошую компанию. Чин, чин, Светик.
— Чин, чин, Миллер.
— Э-э, не фамильярничать. Скажи, а фонды ты не делала?
Разговор, свернувший на профессиональную тему, побежал незаметно. Время шло, вино в бутылке уменьшалось, и Света заметила, что уже светает, только когда дверь открылась, и виноватый Олег затоптался на пороге.
— Муж пришел, — набрала Светлана.
— Вмажь ему за меня, — колыхалась на экране аккуратная строчка сообщения.
