Города на Земле были гигантскими муравейниками, которые по ночам расплывчато светились и были похожи на призрачные пятна. Люди, жившие в Приземелье, были обслуживающим персоналом этого гигантского муравейника, располагающегося внизу. И только самые смелые, самые отчаянные подобно разведчикам устремлялись в Заземелье в попытке получить новые знания, которые живущим внизу муравьям были не слишком уж и нужны.
По сложившейся практике космос имевшие к нему отношение люди стали постепенно называть Внеземельем. В свою очередь Внеземелье они делили на два участка - первый, не слишком большой и располагающийся между Землей и орбитой Луны, назвали Приземельем. Второй, который начинался от Луны и простирался в бесконечность, назвали Заземельем.
Термины быстро прижились и были в ходу, как и название шевронов, украшающих костюмы астронавтов, - их какой-то остряк метко назвал икарками.
Они неторопливо перебрались в командирский отсек. Ротман устроился между планшетом и встроенным в стену компьютером, худое горбоносое лицо его выражало обреченную покорность судьбе и готовность немедленно ответить на любой вопрос начальства. Только не было у Круглова вопросов.
Он и сам великолепно осознавал всю нелепость попыток земного руководства втиснуть деятельность внеземных саперов в тесные рамки охраны труда.
Знать бы заранее, с чем тебе придется столкнуться!
- Ну что - на планетолет? - поинтересовался Ротман. Загрузка почти завершена, через неделю он стартует к Солнцу.
Планетолетом это хозяйственное корыто мог назвать только неисправимый романтик, отправившийся в Приземелье не за заработком, а исключительно по велению души. Круглов тихо хмыкнул. Он-то хорошо представлял, как выглядит очередной стартовый поезд к светилу. Нашпигованный автоматикой нос корабля продолжался длинной стыковочной фермой, к которой при необходимости отправляемый объект просто приваривали. Учитывая небольшие размеры демонтируемых спутников и тот факт, что в подавляющем большинстве они имели округлые формы, стыковочный поезд напоминал после окончания монтажа виноградную лозу. Ниже располагался лайтинг с запасами горючего, а дальше темнел шар реактора с батареей дюз, окруженных решетками ионников. Учитывая, что корабль был автоматическим, защита на него просто не ставилась. Корабль, повинуясь командам с Луны, а в особых случаях - с планетолета сопровождения, по специально рассчитанному маршруту устремлялся к Солнцу, уходил в его пылающие жаром глубины, и тогда в хромосферу светила вздымался очередной скромный протуберанец.
- Не видел я межпланетных поездов, - буркнул Круглов. Что у нас в перспективе на ближайшие месяцы?
В перспективе Ротман планировал очистить два сектора, тут он был в своей стихии - пустился в объяснения, размахивая длинными руками, высветил на экране орбиты вновь установленных объектов, подлежащих зачистке в ближайшие месяцы. Тут были великобританские "скатлы", многочисленные разработки американцев, в начале века твердо уповавших на систему противоракетной обороны и вбухавших в СОИ сумму, равную бюджету всех стран африканского континента за шесть лет. Вокруг Земли летали израильские бесхитростные "кондотьеры", русские автономники, способные выполнять боевые задачи самостоятельно, без команды с Земли, французские "гольеры", особой опасности при демонтаже не представлявшие, но систематически меняющие орбиты боевых дежурств - в этом-то как раз и заключались все трудности их зачистки.
Разглядывая компьютерную схему расположения различных орбитальных систем, Круглов обратил внимание на одну из них. Алой нитью орбита обозначалась над поверхностью планеты, потом переходила в неуверенный пунктир, после чего исчезала и появлялась вновь в совсем уже неожиданном месте. Поведением на орбите объект напоминал французский "гольер", но только напоминал. Изменения в орбитах "гольеров" просматривались и вполне поддавались анализу, все они производились по часовой стрелке и в десятикилометровом коридоре. Отмеченный на схеме спутник менял не только орбиты, он менял и направление полета, его передвижения над Землей носили хаотический характер, он исчезал неожиданно, чтобы появиться там, где его никто не ждал.
