– В какие же часы он появляется?
– От двух до трех часов дня, Федор Кузьмич, – отвечаю.
– Та-ак… костюм на нем всегда один и тот же?
– Один и тот же, коричневый, в полоску. В тон к плащу и шляпе.
– Руки какие? На пальцах что есть?
– Руки?.. – Я задумываюсь. – Не спросили мы о руках, Федор Кузьмич.
– Спроси. У Татьяны той. Небось обратила внимание. Теперь насчет конфет. В магазинах вокруг гостиниц не спрашивали, были там такие конфеты или нет?
– Не спрашивали, Федор Кузьмич, – отвечаю я через силу.
– Надо спросить. Они точно скажут.
– И еще по главным трассам, которые к этим гостиницам ведут, – вставляет Игорь. – Метро, троллейбус.
Кузьмич кивает головой и начинает утюжить ладонью свою макушку. Недоволен, это ясно. Потом снова спрашивает:
– С швейцарами во всех трех гостиницах говорили?
– Так точно, – отвечаю, – во всех трех.
– Кто из них его заметил?
– Все трое заметили.
– Гм… Когда же они его заметили, когда он входил или когда выходил?
Я на минуту задумываюсь, потом отвечаю:
– Все трое, когда входил, а один – когда еще и выходил, во второй гостинице.
– Ну и как же он входил?
– Вполне уверенно, говорят, входил, свободно, как к себе домой. Никого ни о чем не спрашивал, прямо к лестнице шел.
– Тертый парень, – басит из своего угла Авдеенко.
Кузьмич на его замечание не реагирует и снова спрашивает:
– А когда выходил, как себя вел, как выглядел?
Я прекрасно помню свой разговор с тем швейцаром. Толстенный такой дядя с великолепной бородой. Глаза внимательные, острые, хоть и не видно их почти из-за лохматых бровей. Я его дотошно расспрашивал, меня самого очень интересовало, как этот тип выходил. Поэтому рассказываю я обстоятельно, есть тут что отметить.
– Спустился он по лестнице медленно, неторопливо, – говорю. – С самым беззаботным видом. «Как будто выспался и пообедал» – так мне швейцар сказал.
– Выходит, переиграл малость, – замечает Игорь.
– Пожалуй, – соглашаюсь я. – Однако не каждый это заметит.
– А почему, интересно, «пообедал»? Почему ему так показалось, швейцару? – спрашивает Кузьмич.
– Вот-вот, – подхватываю я. – Мне это тоже в голову пришло. Медленно, говорит, так спускался, тяжело. И даже вроде бы толще стал.
Всем присутствующим ясно, что это может означать, и никто уточнять не собирается.
– Ну что ж, – говорит Кузьмич. – С вопросами как будто все. Давайте теперь соображать. Дело оборачивается серьезно. Этого гуся надо поймать быстро. Для начала должен сообщить. Ты, Лосев, – он поворачивается ко мне, – будешь с сегодняшнего дня заниматься только этим делом. Понятно? Ну еще… – он секунду колебался, – насчет Быка придется с Откаленко контактировать, – и карандашом указывает на Игоря. – А магазин с тебя снимаем.
Что ж, придется, видимо, заняться этим делом вплотную. Я ни минуту не сомневаюсь, что мы того волка обложим, и куда-нибудь он свою лапу да сунет. Для этого есть, знаете, вполне надежные средства.
Вот ему, к примеру, надо же продать краденые вещи. Как, спрашивается? Комиссионные магазины, скупки, рынки – это все мы перекроем, будьте спокойны. Из Москвы увезти? Еще того хуже. Чем меньше город, тем скорее он там погорит на сбыте краденого. Ведь мы ориентировки с подробным описанием вещей во все города разошлем, и там наши коллеги прекрасно знают, кто у них в городе этим делом может промышлять, к кому из Москвы «гости» приезжают. Что же ему остается? Ну, допустим, начать знакомым продавать. Но порядочный человек вещь с чужого плеча не купит, да еще, очевидно, краденую. А «непорядочный»… он тратиться не будет, он скорее сам украдет. Впрочем, есть, конечно, некие темные личности, которые, может быть, и купят. Но мы тоже кое-кого из них знаем и за ними приглядываем. Словом, мы закинем сеть с достаточно мелкими ячейками, можете не сомневаться.
Но сидеть на берегу и ждать мы, естественно, не будем. Мы начнем поиск и в другом направлении. Энергичный поиск, главный. Ведь у нас есть его приметы, хорошие, кстати, приметы, броские, и еще есть его «почерк». Что касается примет, то ведь где-то и кто-то все же должен его знать, правда? Не в безвоздушном пространстве человек живет. А где его знают, это приблизительно представить себе можно. Скажем, в каком-нибудь НИИ его вряд ли знают. На крупном заводе тоже. В школе или институте тем более. К тому же учтите время совершения преступлений. Среди дня, если помните. И обеденного перерыва тут не хватит. Нет, этот «деятель» табель по утрам не снимает. К тому же руки… Кузьмич не случайно о них спросил, умница он у нас все-таки. И я сразу после совещания к Татьяне Ивановне съездил. Поинтересовался. Она, конечно же, внимание на это обратила. Не те руки оказались. Чистые, розовые, без единой мозольки. И кольцо с камнем. Такое кольцо на мужской руке многое рассказать может. Словом, в храмах науки и техники этого «деятеля» искать бесполезно, там его не знают, там его нет и быть не может. Но есть в огромном городе и другие места, где он наверняка появляется. А как же? Он человек общительный, он и гульнуть наверняка любит. Вот где-то там и кто-то там знать его должен. А мы прикинем, где именно, нам это особого труда не составляет. Не первого же ловим.
