Я довольно улыбаюсь, глядя на лестницу, поднимающуюся вверх посреди воронки, а по сторонам от этого зрелища обычная комната. Будто бы смотришь на арку прямоугольного портала без рамок.
И вот на самом стыке комнаты и пустоты была щель. Там, где дверь должна была переходить в камень стены, чтобы это со всех сторон смотрелось органично. Так называемая «щель» в пространстве выглядела как искажение воздуха.
Просто наблюдатель должен был видеть либо лестницу и бесконечную воронку вокруг, либо комнату с каменными стенами. А я вижу и то, и другое одновременно.
— Бинарное пространство, — усмехнулся сам себе. — Умно и элегантно, я мог бы и догадаться.
Нули и единицы, замкнутые комнаты и бесконечное ничто. Строгие прямоугольные формы и воронка тьмы, статика и неизменность против бесконечного круговорота. Творец этого места соединил две противоположные сущности, наложив их одну на другую.
Комнаты, которые на самом деле вплотную примыкают друг к другу, что понятно, если сломать стены. И бесконечную воронку, не имеющую ни конца, ни края, бесконечно закручивающуюся в спираль.
Только эти две системы не смешиваются, а соединены перемычками. Лестницы с дверями. И жертва постоянно переходит из одного пространства в другое. Из нуля в единицу и обратно. Из плюса в минус. Из альфы в омегу. Бесконечный змей, чья голова пожирает хвост.
Где в таком случае может прятаться создатель, который за этим всем наблюдает? Он не может находиться в одном из пространств, это бы нарушило равновесие. Так что искать его ни в комнатах, ни в бесконечной спирали смысла нет.
На перемычке? Вполне возможно, если суметь удержать равновесие. Но для этого он должен находиться одновременно на всех лестницах-перемычках, иначе он станет третьей силой, а система перестанет быть бинарной.
Но ведь в этом сне уже есть третья сила. Я. Ловец, обладающий собственным самосознанием и эфиром. И чтобы хрупкая система не разрушилась под моим весом, должно произойти одно из двух. Либо я должен попеременно перемещаться из одной системы в другую, как бы качая сон на качелях. Из комнаты в пустоту, а оттуда в комнату и так по кругу.
Но ведь я так не делал, а сон не рухнул. Я частенько задерживался в комнатах, даже падал в пустоте. Значит, мое присутствие не отягощает конструкт сна. Как такое может быть? Очень легко. Мое присутствие изначально было уравновешено другим ловцом. Создателем этого места и моим тюремщиком.
И если я нахожусь внутри этого места, то он — снаружи. И через образовавшуюся щель, я смогу туда попасть. Я выпустил волну эфира в мерцающую щель, которая прямо на глазах начала превращаться обратно в камень.
Творец запаниковал, раз нарушил главный закон построения снов. Сны должны меняться незаметно, когда путник или ловец смотрит в другую сторону. Потому что во сне замечаешь важное, а на такие вот «заплатки» невозможно не обратить внимание, раз они появляются прямо у тебя на глазах. А где заплатка, там и дыра.
Потому мой эфир обратился пламенем, отчего воздух задрожал. Нет, само пространство пошло волнами и загорелось. Лестница и комната, которые я видел, превратились скорее в картинку на холсте, который прямо сейчас расползался, съедаемый огнем.
И когда дыра стала достаточной, я шагнул в нее, погружаясь в темноту, одновременно почувствовав свободу. Я ощущал, что могу проснуться, но вместо этого заметил знакомое сияние. Даже не поверил своим ощущениям, но спутать такое было сложно.
Сон-клетка растаял, воздушный замок рухнул под собственным весом, а его создатель не стал пытаться меня преследовать или удержать. Да, такие сущности редко встречают врага лицом к лицу, предпочитая действовать с безопасного расстояния.
Я же двинулся в сторону сияния и даже не удивился, когда темнота вокруг начала постепенно обретать очертания подвального помещения. Каменный свод, голые стены, холодный пол. А в центре всего этого сидела знакомая фигура в позе для медитаций.
От нее во все стороны расходилось золотистое свечение, отчего мне казалось, что все помещение состоит из золота.
— Талер, ты хрена ли делаешь в моем якоре? — спросил я. — Опять.
