— Я не животное! — возмутился силуэт, грозно топнув ножкой, а потом, после тяжелого вздоха, продолжил: — Ладно, не буду томить. Вижу, тебе не нравится мое общество. Ты хочешь назад, к лю-ю-юдям… Вот только зачем? Они же все вредные и противные!
А ты прям белый и пушистый…
— Именно так! — сказал он, и у него что-то сверкнуло на лице.
Он что, мне так подмигнул? Значит, все же стоит ко мне лицом. Если оно у него вообще есть.
— Есть оно у меня, не переживай, — усмехнулся он, подойдя ко мне поближе. — Просто ты не достоин того, чтобы видеть его! У тебя недостаточно… Блин, как там это на вашем языке называется… О, вспомнил! Важности!
Влияния? Он мотнул головой — значит нет. Известности?
— Ну, может, и так. Хотя… Все эти понятия граничат между собой. Так вот. Я могу дать тебе шанс стать более важным, влиятельным, известным!
Ну и как, блин, ты это сделаешь? Посыплешь тысячью лепестков роз, а потом сыграешь фанфары на воображаемом музыкальном инструменте?
— Пфф, ерунда, — махнул он рукой как-то педантично, даже не знаю, как правильно обозвать такой жест. — Слишком плоско… Не-ет! У меня есть для тебя другая идея! Вот смотри…
Он указал рукой вниз, я как-то смог перевести взгляд туда, где видел… Самого себя?! А почему у меня вся башка перемотана?! Я что, реально ударился головой и стал овощем?.. Ну, нет, я же помню, что все было под контролем. Я ехал спокойно с Эльбруса, спускался по прямой, по участку, где не было ни единого препятствия… А потом провал в памяти… Черт. Реально, что ли, головой приложился?
— Да-да, все именно так и было. Ты ехал, у тебя передняя часть правой лыжи — вон нога до сих пор наизнанку вывернута, — сказал он, показывая на неестественно вывернутую ногу, из-за чего меня аж всего пробрало, — воткнулась в камень, который был не камнем, а целой скалой, покрытой слоем снега. Вот ты в падении и воткнулся головой. Печаль, беда, трагедия, эх…
Мне кажется, или все же он надо мной издевается? Смотрите, аж наигранно взгрустнул. Да он точно надо мной издевается! Вот была бы у меня возможность прибить его — прибил бы! На месте! Вот прям голыми руками!
— Точно знаю, как с тобой поступить, — хихикнул он. — Смотри, вот сейчас подойдет врач экспериментального направления предложить провести некоторые замеры, измерения, сканы… А потом, вероятнее всего, попробует дать тебе возможность видеться с твоими родными. Но не в реальности, а в игре.
О, а вот это уже хорошая новость! Очень много книг на эту тему было написано, вроде жанр попаданчество или что-то подобное. Не суть, но я всегда хотел поиграть в шлеме виртуальной реальности.
— Это прошлый век, — усмехнулся мой визави. — Он подключит тебя к миллионам датчиков, навтыкает в твое тело сотни иголок, чтобы поступали питательные вещества, а потом погрузит в игру твой разум. Ты там будешь жить!
А это неплохие перспективы, вот только все равно не смогу вернуться в реальный мир. Или все же смогу?! Не зря же он это сказал, да и полуповорот его головы в мою сторону отдает каким-то ехидством. Блин, точно не все тут чисто.
А потом все начало происходить так, как и говорило это существо. Ко мне в палату, где сидела моя жена, уткнувшись в мою грудь лицом, моя мать, слезы которой ни на мгновение не переставали лить, а также дети, которые постоянно звали меня и пытались стащить с больничной койки, на которой я был зафиксирован, вошел врач.
Он чем-то привлек внимание моих родственников — мама перестала плакать, дети шалить, а жена подняла голову. Все они смотрели на врача с какой-то надеждой.
Врач им начал что-то вещать, расхаживать из стороны в сторону, активно жестикулировать. И чем дольше это происходило, тем больше надежды появлялось в глазах у моей мамы и жены. Аж самому приятно стало видеть их такими. Но потом они резко опустили головы, дети начали унывать, а у мамы снова полились слезы. Что там такого произошло?
— Для обычного человека сумма, которую назвал врач, не то что неподъемная, она невероятна. Полстраны можно купить. Конечно, бедной, но все же страны.
Даже думать ни о чем не хотелось. А все же думалось. И зачем же я полез туда? Зачем сунулся? Вот ведь отговаривала меня Маришка, говорила, что не надо на лыжах кататься… не послушал я ее. А теперь виноват во всем.
