— Нет, сначала горжет.
— Вы и горжет будете надевать?
— Буду, — ответил солдат, надевая горжет. — Десять лет назад мой друг перед заступлением в дозор, где мы обычно спали, поленился надеть горжет, а еретики сделали вылазку. Вылазка была пустяшной, они просто проверяли, на месте ли мы, и драки почти не было, но был один удар копья, всего один.
— И вашему другу копье попало в горло?
— Нет, копье попало в наплечник и сломалось, а вот щепка от копья попала ему в горло, небольшая щепка, в мизинец толщиной, вошла в горло, а вышла из под уха. Мы позвали лекаря, и он вытащил щепку, но моего друга пришлось положить на живот, так как из горла все время шла кровь, а ночью он умер, — солдат застегнул горжет, который закрыл горло и нижнюю челюсть, — а вот теперь шлем.
Он надел шлем, достал из мешка тяжелый топорик на короткой ручке, очень удобный в свалке, засунул его за пояс на спине, достал длинный стилет без гарды из ножен, засунул его в правый сапог, в специальный карман для ножа, топнул ногой, поправляя наколенник и сапог. Надел на левую руку легкий треугольный кавалерийский щит.
— Ну все, готов, — сказал солдат.
— Пойдемте? — сказал коннетабль. Его едва заметно потрясывало от волнения.
— Нет, все-таки надену еще поножи.
— У-у, — только и смог произнести коннетабль, но добавлять ничего не стал, стал помогать застегивать поножи.
Когда все было готово, солдат спросил:
— Ну, где ваши люди?
— Там, — указал рукой в сторону телеги, стоявшей почти в луже, возле которой толпились люди.
— Эй, ты, — солдат указал в мужика пальцем. Это ты предлагал ночлег за крейцер?
— Я, господин, — оживился мужик подбегая.
— Тебя зовут Яков?
— Еган, господин.
— Ну да, как же иначе, присмотри за моим конем и вещами. Если что-то пропадет, я отрублю тебе пальцы. Понял?
— Понял, ага-ага.
— Если меня убьют, в сумке на седле, бумага, там имена моей матери и моих сестер. Они живут в Руудсдорфе. Коня и снаряжение отдашь им. Себе за услуги возьмешь двадцатую часть. Двадцатая часть это половина десятины. Понял?
— Нет, Господин, не понял, — испуганно ответил крестьянин. Солдат его уже не слушал. Отворачиваясь от него, он крикнул:
— И не вздумай своровать хоть пфенниг. Коннетабль, пойдемте, где ваши люди?
— Эй, вы, — крикнул мальчишка, — ко мне.
Стражники, шлепая по грязи и лужам, подбежали. Это были не молодые уже мужики, прожившие жизнь с копьем в руке и со шлемом на голове. Усатые, худощавые, но крепкие.
— А почему вы без щитов? — спросил солдат. — Где ваши щиты?
Те молча уставились на коннетабля. Коннетабль тоже молчал.
— Ладно, значит, оба встанете вторым рядом. Первым рядом встанем мы с коннетаблем. Ты за мной, а ты за коннетаблем. Сразу выставите копья вперед, только не суй мне его подмышку, возьми чуть правее, будешь сторожить меня справа, а ты коннетабля слева. Из-за нас не вылезать. Вперед не лезете, нам не мешаете, и колите при первой возможности. Если у них щиты, колите в ляжки и пах, про голову — забудьте. И смотрите по сторонам, среди них должен быть лучник, да, должен быть, хоть один. Солдаты опять косились на коннетабля, но тот молчал.
— Все ясно?
— Ясно, господин рыцарь, — отвечал один из бойцов.
— И не вздумайте бежать, увижу, кто побежит — сам убью.
— Значит, драка будет? — спросил один из стражников.
— Я постараюсь этого избежать. Нам нужно забрать у них баб.
— Значит, будет драка, — произнес второй.
— Думаешь?
— Ну, а кто ж по пьяни баб отдаст?
— Посмотрим. Читайте молитву, кто знает, и пошли.
— Коннетабль, а сколько вы сможете собрать людей, если мы заберем у них женщин?
— В замке сержант и два человека, но барон их брать не позволил. Шестеро на заставах охраняют дороги. Солдат остановился, коннетабль и его люди остановились тоже.
— Что с вами, коннетабль? Волнуетесь?
— Ну, я… не то что бы… нет, я готов сразиться.
— Это ваше первое дело?
— Ну, я пока что только конокрадов ловил, дезертиров отгонял, дебоширов из трактира в подвал сажал. А вот так… чтобы вот с такими… ну, это первый раз у меня.
— Да не волнуйтесь вы, я думаю, сегодняшний день мы переживем.
— Да?
— Да. Вежливо попросим вернуть баб. Вернут — мы уйдем. Не вернут — мы тоже уйдем. Пойдем собирать людей. И чем больше соберем, тем меньше у них будет охоты с нами драться. Ясно?
