– Джек уходит, – сказал он. – Собрался совет директоров. Это окончательное решение. Они хотят, чтобы я стал CEO, а Джек председателем. Совет сейчас рассказывает ему об этом. Сегодня его последний день работы.
Шокированные слушатели смотрели на Эва, продолжавшего объяснять, почему совет принял такое решение.
Джек уставился на Фреда, подбирая слова, но тут заговорил Биджан.
– Знаешь, ты хороший парень, – произнес он спокойно. Ему явно выпала роль доброго полицейского, а Фред взял на себя роль злого. – Ты основатель компании, и мы верим в твое умение предвидеть события. Мы хотим, чтобы ты остался с нами.
И тут же Фред прервал его:
– Но так будет эффективней.
Джек понимал, что никаких «переговоров» не будет.
– Что? А что случилось? – раздраженно спросил Биз. – Ну говори! Что за хрень?
Эв старался успокоить его, что это не только его решение, что совет настаивал на новом руководителе, и что это мог быть или Эв, или человек извне. Эв даже поискал возможную замену, переговорил с несколькими кандидатами, но в конце концов решили, что назначение Эва – самый разумный выбор. Он еще раз подчеркнул, что у него есть опыт управления компанией, и добавил, что сидящие тут, за столом, должны будут донести информацию до остальных сотрудников и обеспечить достойный моральный климат в компании на переходный период.
Джек неспешно покачивался на кресле взад-вперед и смотрел на нетронутый йогурт.
– Ты сделал для компании удивительно много, – продолжал Биджан. – Но сайт по-прежнему падает, и счета… Словом, мы просто не можем больше ждать.
– А как же разговор насчет трех месяцев? – прервал его Джек, и теперь в его голосе звучал гнев. Их речи звучали слишком фальшиво. – Мы на всех парах мчимся вперед, приближаются выборы, и…
Биджан и Фред продолжали говорить по написанному заранее сценарию, не обращая внимания на реплики Джека. Они объяснили, что он не получит опцион на все свои акции, они еще не перешли к нему полностью, и часть акций они заберут обратно. Джек им нравится, поэтому он и так получит больше, чем реально заслужил.
– Но как же насчет трех месяцев? – повторил Джек. – Вы же обещали…
– Решение принято, Джек, – извиняющимся тоном произнес Фред.
– Но пока вы не имеете права никому ничего рассказывать, – объявил всем Эв в ответ на лавину вопросов. Голдмэн тут же запротестовал. Он все расскажет Кристал, с которой они уже жили вместе.
– Нет, ты не имеешь права! – возразил Эв строгим голосом. – Я понимаю, что вы живете вместе и что она подруга Джека, но мы не можем допустить, чтобы сотрудники узнали об этом раньше, чем мы сами расскажем. Иначе наступит хаос, а я это ненавижу.
– То есть мне придется врать моей подруге? – спросил Голдмэн одновременно с яростью и сарказмом в голосе.
– Да. Тебе придется научиться отделять личное от рабочего, – ответил Эв. Это был один из редких моментов, когда Голдмэн чувствовал ненависть к Эву. Он еще пытался что-то возразить, но тут вмешался Биз:
– А с Джеком ты говорил?
– Нет, – сказал Эв и повторил: – С ним сейчас общается совет.
Джек в растерянности стоял на тротуаре напротив отеля «Клифт». Он внимательно изучал юридические бумаги. Некоторые детали сразу бросались в глаза. Цифры, проценты, символы доллара… И все ниже, чем он думал. Он вынул из кармана телефон и начал лихорадочно искать номер Грега Кидда.
Кидд – один из немногих людей в Сан-Франциско, кому Джек мог довериться. А после того, что случилось несколькими минутами ранее, возможно, единственным. Они когда-то работали вместе, и хотя бизнес, затеянный в партнерстве, окончился практически полным крахом, отношения остались хорошими.
В 2005 году Джек появился на пороге дома Кидда в Беркли после недели в Burning Man, шатания по Black Rock City и пьяных танцев до рассвета под музыку техно. Джек тогда был безработным и бездомным. Выглядел он тогда совсем иначе – в грязной одежде, с синими дредами. Но Кидд все равно пустил его и поселил в гостевом домике на участке. Он даже дал ему работу, посадив нянчиться со своим новорожденным сыном. Нянька с синими дредами и серьгой в носу в Беркли. Как раз в тему.
