Но все-таки этот вопрос заставил Джека набрать в легкие воздуха и заговорить. Он процитировал пост в блоге, написанный Фредом Уилсоном в конце апреля. «Какую именно роль собирается играть Twitter? – задавался вопросом Фред и далее рассуждал о его будущем месте в Сети. – Он станет транслятором статусов в интернете».
– Я считаю, что Twitter – это утилита, – сказал Джек. – Система оповещений в интернете.
Затем он начал описывать свое видение Twitter, подчеркнув, что тот «подобен электричеству». Все это окончательно запутало Брэдли. Поставленный в тупик идеей компании социальных медиа как коммунальной службы, он оглядывал комнату.
Когда встреча подошла к концу, все обменялись рукопожатиями, и Брэдли проводил ребят на улицу. Он поблагодарил их за визит, затем посмотрел на Эва и произнес: «Мы скоро с вами свяжемся».
Когда они шлепали назад, к дому по адресу Южный Парк 164, заговорил Эв:
– Что скажете, парни?
От встречи у всех осталось положительное впечатление.
– Мне понравился «Кирпичный дом», – сказал Биз по возвращении. – Кажется, там было бы приятно работать.
– Мне тоже, – подхватил Голдмэн. – Ну, и какова будет минимальная цена продажи?
– Сто миллионов, – бросил Эв.
Это означало, что Биз и Голдмэн получат по 2–3 миллиона долларов каждый, если сделка состоится. Подобные цифры большинству жителей планеты кажутся несбыточной мечтой, но в терминах долины миллион долларов сопоставим с гривенником, найденным между диванными подушками. Однако такая цена давала Эву достаточно денег и рычагов управления для запуска нескольких стартапов на разворачивающемся конвейере Obvious Corporation.
С учетом роста Twitter и повышенного к нему внимания Эв уже думал взять паузу в развитии идеи инкубатора и сосредоточиться на 140-символьном механизме. Еще до встречи в Yahoo! он писал Голдмэну и Бизу, что собирается «поставить на Twitter», отодвинув в сторону Obvious Corporation. Поэтому оставался вопрос, что делать дальше – то ли брать деньги у сторонних инвесторов, то ли продавать Twitter Yahoo! или кому-то еще. Джек не имел ни статуса, ни власти в компании, чтобы принимать подобного рода решения. Поэтому он спокойно смотрел на то, как Эв руководит процессом.
Джек выигрывал от продажи больше всех. Даже зарабатывая 70 тысяч долларов в год, он по-прежнему сидел на мели, жил от зарплаты до зарплаты, выплачивая долги по кредитке и студенческий заем за год обучения в Университете Нью-Йорка несколькими годами ранее. Продажа за 100 миллионов принесла бы ему 20 миллионов – гигантскую сумму, которая навсегда изменила бы его жизнь.
– Может, сойдемся и на 80 миллионах? – спросил Джек. (Тогда ему досталось бы 16 миллионов.)
– 80 миллионов – это нижний предел, – сказал Голдмэн. С этими словами они открыли дверь и вошли в офис.
Долго ждать реальной цифры им не пришлось. Попозже вечером Брэдли позвонил Эву. Они поговорили несколько минут, после чего Эв положил трубку.
– Эй, – сказал Эв Джеку, проходя мимо его стола. – Пойдем на улицу, поговорим.
Голдмэн последовал за ними.
– Ну что? – спросил Голдмэн, когда они вышли на тротуар. – Какая цифра?
– Двенадцать, – резко ответил Эв, скрестив руки и отбивая ритм по бордюру носком кеда.
– Что двенадцать? – снова спросил слегка смущенный Голдмэн. Джек начал хихикать.
– Они предлагают нам двенадцать. – Голос Эва даже сделался немного выше, словно он сам себе не верил.
– Двенадцать миллионов долларов? – переспросил Голдмэн, и его глаза округлились.
– Да, – ответил Эв. – Двенадцать миллионов долларов.
Если бы такую сумму предложили инвесторы, он не был бы разочарован, но такое предложение от Yahoo! выглядело даже несколько смешным.
– Конечно, надо соглашаться, – саркастически заметил Джек, и все засмеялись.
Смешки кончились, когда Эв пересказал слова Брэдли. Тот считал, что Yahoo! с легкостью сможет построить технологию, подобную Twitter, ведь это просто сервис посланий, и «несколько разработчиков соорудят такую штуку за неделю». В конце Брэдли добавил: если они не продадут Twitter, то Yahoo! создаст и запустит конкурента.
Типичные взаимоотношения в долине – либо мы тебя трахнем, либо ты нас.
