Это произошло как-то очень уж неожиданно – то ли Юрий чересчур увлекся разглядыванием очередной встречной красотки, то ли светофор был неисправен и красный зажегся на нем сразу же после зеленого, минуя желтый. Как бы то ни было, Юрию пришлось тормозить изо всех сил. Взвизгнули покрышки, джип встал как вкопанный в нескольких сантиметрах от шедшей впереди машины, и почти в то же мгновение сзади послышался глухой удар, от которого Юрия чувствительно бросило вперед. Пристегнуться он, как обычно, забыл, упереться руками не успел и оттого больно приложился ребрами к рулевому колесу.
– Чертов чайник! – выругался Филатов, толком не зная, кого имел в виду – себя или водителя шедшей сзади машины.
Потирая ушибленный бок, он по очереди посмотрел во все зеркала. В левом виднелся краешек заднего крыла, окрашенного в модный медно-коричневый цвет с перламутровым отливом. Крыло было блестящее, округлое; кроме этого крыла, Юрию не удалось разглядеть никаких других деталей, из чего следовало, что его джип протаранила какая-то импортная малолитражка, такая мелкая, что почти полностью спряталась за высокой кормой его старого «Ниссана».
Красный свет впереди погас, и после коротенькой паузы включился зеленый. Желтый так и не загорелся.
– Уроды, – пробормотал Юрий, хлопнул ладонью по кнопке аварийной сигнализации и полез наружу, предварительно выключив музыку, которая, с учетом обстоятельств, звучала чересчур жизнерадостно.
Эвакуатор хрипло зарычал дизельным движком, выпустил из выхлопной трубы густое облако черного, воняющего паленой резиной дыма и укатил, увозя перламутрово-коричневый «Опель» с разбитым вдребезги передним бампером, смятым капотом и пробитым радиатором, содержимое которого растеклось по асфальту широкой, курящейся горячим паром лужей. Проносившиеся мимо автомобили с характерным шипением разбрызгивали пролитый тосол, за ними тянулись влажные, постепенно исчезающие следы. Пахло выхлопными газами, бензином и пылью.
Юрий обошел свою машину сзади и еще раз осмотрел повреждения. Повреждений было – кот наплакал: царапина на крюке прицепного устройства да неглубокая вмятина на мощном тускло-черном стальном бампере. Сверху на бампере Филатов заметил треугольный осколок цветного пластика и смахнул его на асфальт, где было полным-полно точно таких же осколков.
Юрий закурил, не спеша спрятал в карман документы, которые, оказывается, все еще держал в руке, и посмотрел направо.
Девушка стояла на бордюре в трех шагах от него. Ветер от проносившихся мимо машин трепал ее темные волосы, играл полами просторного плаща. Кусая губы и озабоченно хмурясь, девушка терзала мобильный телефон, нервно тыча наманикюренным пальчиком в панель и, судя по всему, поминутно попадая не в те кнопки. Как раз в тот момент, когда Юрий на нее посмотрел, она, видимо, отчаялась добиться от телефона толку, раздраженно сунула его в карман и, вытянув шею, огляделась с видом человека, не знающего, что ему предпринять: то ли попытаться поймать такси, то ли просто сесть на землю и заплакать. При этом взгляд ее каким-то очень странным и сложным манером все время огибал Юрия, скользил мимо него, как будто Филатов стоял под каким-то колпаком, от которого этот взгляд отталкивался. Было обидно: в конце концов, виноват в аварии был вовсе не Юрий. Впрочем, в подобной ситуации объективности, как правило, трудно дождаться даже от опытных мужчин, не говоря уже о девушке, только что разбившей дорогую и, без сомнения, любимую игрушку. К тому же девушка явно куда-то спешила.
– Может быть, вам помочь? – спросил Юрий, точно зная, каким будет ответ.
– Спасибо, – не скрывая сарказма, огрызнулась девушка, – вы уже сделали все, что могли. Черт, и батарейка сдохла... Послушайте, – осененная новой идеей, сказала она, – раз уж вы такой рыцарь, то, может быть, одолжите мне на минутку ваш телефон? Мне срочно нужно позвонить, а мой совсем разрядился... Телефон у вас есть? – переспросила она, заметив появившееся на лице Юрия огорченное выражение.
– Есть, – честно признался Филатов. – Валяется где-то дома отключенный...
