Ингуши - страница 44

В день, когда назначено примирение, где-нибудь в центральном месте аула с утра составляется целое шествие из рода убийцы, членов комиссии, почетных стариков и представителей других родов. Убийца должен быть без оружия, опоясан кушаком из белой материи. Так же должны быть одеты все, принимавшие непосредственное участие в убийстве. Ближайшие родственники убийцы, тоже без оружия, без кинжалов, часто и без поясов, выстраиваются в ряд по обе стороны убийцы. За ними располагаются более дальние однофамильцы, которым иногда разрешается оставаться с кинжалами на поясах. За родом убийцы выстраиваются рядами представители других родов, которые должны сопровождать ответчиков в качестве как бы посредников, смягчающих остроту отношений враждующих. Бее шествие выстраивается рядами по 8–10 человек. Впереди члены комиссии, наиболее почетные старики верхами; за ними в первом ряду «хаджи» в красных шапках, обмотанных чалмами, и мюриды, члены религиозного братства, со своими начальниками «шейхами», затем ряд убийцы и его ближайших родственников, ряды «фамилии» убийцы; наконец, представители прочих «фамилий» замыкают шествие. Перед отправлением к дому мстителей представитель семьи убийцы передает комиссии все причитающиеся выплаты для передача семейству мстителей. Если убийца и его семья несостоятельны, необходимую сумму собирают среди его богатых родственников, иногда даже из «фамилии» матери. Несмотря на довольно большой размер «платы за кровь», установленной комиссией, кажется, не было ни одного случая, когда примирение не могло бы состояться из-за отсутствия средств у убийцы: настолько развита еще у ингушей взаимопомощь между родственниками, эта единственная доступная в тяжелых условиях национального гнета форма коллективной взаимопомощи.

И так шествие двигается в путь, заполняя собою всю ширину улицы аула от плетня до плетня. Мюриды хором поют религиозные песнопения.

Цель их — создать молитвенное настроение у участников примирения, смягчить сердца мстителей, склонить их к прощению, а убийц к раскаянию. Одно из подходящих к этому случаю песнопений описывает злоключения одного мюрида, всю жизнь подвергавшегося преследованиям со стороны мусульманского духовенства и мулл. Под конец его жизни муллы, наконец, раскаиваются в своих злодеяниях, и между мюридом и ими устраивается примирение. Убийца и его ближайшие родственники, ответчики, медленно идут, наклонив головы, опустив папахи на лицо, и всем своим видом выражают раскаяние и скорбь.

Наконец, все шествие подходит ко двору мстителей. Здесь ответчики дают присягу на коране, если хотят снять с себя подозрение, например, в краже скота и т. п. у мстителей. Затем все входят во двор. Убийца и его безоружные родственники становятся на колени где-нибудь по одну сторону двора, обычно ограниченного длинной «доа», сапеткой для кукурузы. Первым в ряду, ближе к дому, стоит на коленях, низко опустив голову, сам убийца. Белый кушак, обычно полотенце, резко выделяется на его черкеске. Рука-об-руку с ним по степени родства располагаются на коленях те его ближайшие родственники, которым также может угрожать месть со стороны рода убитого. Середина двора перед домом и коленопреклоненными ответчиками освобождается от посторонних. Поодаль стоят члены комиссии. Мюриды поют. Наступает торжественная и вместе с тем трагическая минута.

Мне приходилось присутствовать при одном примирении, в котором сцена прощения своей трагической простотой произвела на всех глубокое впечатление.

У старика В. один за другим были убиты два единственных его сына. Один, как описано выше, в стычку с М., другой — нечаянно одним из фамилии Б-х. Старик был представителем слабого и невысокого по происхождению рода и жил небогато. На его бедный двор вошли сразу две процессии.

Две вереницы ответчиков стали на колени по обеим сторонам двора. Наступила минута молчания и напряженного ожидания. В доме раздался женский истерический плач. Это мать убитых плакала и рвала на себе волосы, призывая мужа помнить о смерти сыновей и не прощать их убийц. Старик-отец сошел с крыльца и безмолвно остановился на середине двора. Долго стоял он так, понурив голову. К нему подошло несколько родственников. В доме все сильней раздавался женский плач. Мюриды пели. Один из коленопреклоненных убийц плакал и, двигая губами, шептал молитву. Наконец, медленно двинулся старик. Сначала подошел он к Б-м, виновным в неумышленном убийстве. Правой рукой он слегка коснулся папахи убийцы и невнятно проговорил слова прощения. Затем он двинулся дальше над коленопреклоненным рядом, поочередно проделывая то же над остальными ответчиками.