Щёлк.
Уайтекер решился на радикальные меры. Иначе кто-нибудь непременно услышит. Как он объяснит щелчки в кейсе?
Он огляделся. Андреас еще был в ванной, а японцы разговаривали друг с другом, не обращая на него внимания.
Он открыл кейс и дернул за «липучку» посильнее. Она отодралась полностью. Уайтекер убрал панель в сторону, открыв взгляду диктофон.
Если кто-нибудь встанет за спиной Уайтекера, он тоже его увидит.
Шепард не знал, о чем говорят японцы. Они говорили вполголоса и по-японски. Он вывел их на экран крупным планом и не замечал, чем занят Уайтекер.
Теперь, наверное, все будет в порядке. Уайтекер закрыл кейс.
Щёлк.
Он снова открыл кейс. Возможно, кассеты цеплялись за стенку кейса. Надавив на стенку, он закрыл кейс.
В комнату вернулся Андреас, задумчиво дергавший себя за мочку уха.
Никто ничего не заметил.
Ямада подошел к стенду. Азиатским компаниям трудно согласиться с тем, что АДМ имеет право хоть на сколько-нибудь увеличить производство лизина в 1994 году, заявил он.
– Дело в том, что АДМ уже съела весь прирост рынка.
– Но в течение трех лет, – заметил Уайтекер.
– А теперь АДМ пытается захватить и новый прирост, – засмеялся Ямада. – Это несправедливо.
Ямада разыгрывал вариацию классической японской тактики ведения переговоров «нанивабуси». Он изображал жертву и жаловался, что его оппонент несправедливо пользуется его слабостью. В Токио эта тактика эффективно разрешает споры и позволяет избежать открытых столкновений.
Но для Андреаса и Уайтекера все это звучало как пустословие. Андреас был раздосадован. Все четверо стояли, споря о цифрах. Настало время четко обозначить позицию АДМ.
– Есть еще одна вещь, которую вам следует помнить, – сказал Андреас, повернувшись к стенду. – Наши мощности используются не на сто процентов.
Этого «Адзиномото» боялась больше всего. Андреас мог наводнить рынок своими продуктами и развязать очередную войну цен.
– Да, мы понимаем, – кивнул Икэда.
– Если мы не будем связывать себя обязательствами, – продолжил Андреас, – то запросто заберем пять тысяч тонн прироста.
– Хм, – произнес Ямада, сцепив руки за спиной.
– Мы можем увеличить производство не на пять, а на двадцать тысяч тонн.
Ямада кивнул.
В комнату вошли две женщины в форме официанток, катившие перед собой сервировочный столик с ланчем для Андреаса и Ямады. Одна из них была агентом ФБР.
– Вы собираетесь оставить это на сервировочном столике? – спросил их Андреас.
– Мы можем накрыть большой стол, если хотите, – ответила одна из женщин.
Икэда и Ямада подошли к доске и снова заговорили по-японски. Андреас и Уайтекер посторонились, чтобы официантки убрали со стола и расставили тарелки с салатами и бутербродами.
Шепард знал, что, согласно регламенту, общие переговоры должны вот-вот закончиться. После этого Икэда и Уайтекер на час оставят Андреаса и Ямаду беседовать за ланчем. И как только Уайтекер покинет помещение, им придется прекратить видеозапись. А между тем стороны так и не пришли к соглашению.
У них оставалось всего несколько минут.
Пока Уайтекер подписывал счет за предоставленные отелем услуги, Икэда выступил с предложением «Адзиномото»: они согласны, чтобы к тому количеству лизина, которое АДМ производила в последнее время, – около шестидесяти семи тысяч тонн, – прибавилась неопределенная, но отнюдь не маленькая величина, условно обозначаемая как «альфа».
Предложение было в самом деле неопределенным и имело ясный подтекст.
Но Андреасу и Уайтекеру казалось, что дело сделано. АДМ хотела хоть какого-то прироста. Уайтекер сказал, что «Адзиномото» повторяет их собственное предложение.
– Это просто формулировка, – сказал Икэда, – и она более приемлема для остальных.
Андреас улыбнулся. Ему было плевать на формулировку соглашения, лишь бы оно соответствовало желаниям АДМ.
– Словесное оформление предоставляю вам, – сказал он.
Икэда подошел к стенду и снял с него лист с цифрами.
– Думаю, это лучше сохранить, – рассмеялся Андреас.
Хотя ни та, ни другая сторона не высказали этого вслух, в самом конце встречи им удалось заключить противозаконное соглашение – в присутствии накрывавших на стол официанток.
