– Это хорошо, – отозвался Дэниел.
Закончив разговор, Бассет и Д'Анжело вернулись к прокурорам отдела по борьбе с мошенничеством.
– Похоже, они готовы предоставить в наше распоряжение все материалы, какие нам только понадобятся, – сказал Д'Анжело.
– Кроме шуток? – удивленно рассмеялся Маккей. – А мы угробили столько времени, пытаясь выколотить хоть что-нибудь из этих ублюдков.
По-видимому, адвокаты «Уильямс и Конноли» решили изменить тактику и перейти к сотрудничеству, предположил Д'Анжело.
Цюрихской прокуратуре быстро удалось нащупать связь Уайтекера с Битом Швейцером, которого он уполномочил распоряжаться своим банковским счетом. И теперь команда прокуроров, возглавляемая Фридоленом Трие, разыскивала счета Уайтекера в швейцарских банках.
В день, когда Расти Уильямс нашел Уайтекера в гараже, Трие позвонил Рольфу Брюггерману из юридического отдела Объединенного швейцарского банка. Выйти на него не составило труда: название банка было указано на аннулированном чеке на два с половиной миллиона долларов, выписанном по фиктивному контракту с компанией «Эй-би-пи». А найти в банке счет, управляемый Уайтекером и Швейцером от имени «Эй-би-пи трейдинг», было нетрудно. Трие заявил Брюггерману, что он замораживает средства на этом счете: никаких чеков и никаких переводов денег. Он также затребовал копию выписки со счета о всех банковских операциях.
Брюггерман согласился. Он выдаст копию, если Трие вышлет ему факсом официальный запрос.
Херндон еще был в отпуске, когда однажды вечером пришло сообщение с просьбой позвонить Мучнику домой. Он воспользовался телефоном отеля. Трубку сняла жена Мучника и, поинтересовавшись, как ему отдыхается, позвала мужа.
– Что-то случилось? – спросил Херндон.
– Да, – мрачно ответил Мучник. Помолчав, он добавил: – Марк пытался покончить с собой.
– Не может быть.
Мучник рассказал, как было дело, и добавил, что сейчас Уайтекер в лечебнице в пригороде Чикаго.
Повесив трубку, Херндон набрал номер Шепарда.
– Я только что разговаривал с Джимом, он сообщил мне новость об Уайтекере. Поверить не могу.
– Да, знаю, – отозвался Шепард.
– А ты-то как? У тебя все в порядке?
– Да, – сразу ответил Шепард, – у меня все в порядке.
На следующий день Мэри Спиринг, Дон Маккей и Джим Никсон направлялись в один из кабинетов Министерства юстиции. Настало время связаться с прокуратурой Спрингфилда – хотя бы для соблюдения формальностей. В конце концов, территориально преступление находилось в юрисдикции спрингфилдского окружного прокурора Фрэнсис Хьюлин.
Включив аппарат громкой связи, Спиринг попросила позвать Хьюлин. Но той не оказалось на месте, вместо нее к телефону подошел ее первый помощник Рик Кокс. Спиринг сообщила ему, что министерство решило доверить ведение дела Уайтекера ее отделу.
– Почему? – недоуменно спросил Кокс.
– До сих пор расследовалось нарушение антитрестовских законов и делом занимался соответствующий отдел. А теперь решено, что это уголовное преступление.
Кокса это объяснение не убедило. Он сказал, что их офис и сам может расследовать уголовные преступления, совершенные на их территории.
– Тут есть и другие соображения, – сказала Спиринг. – Против агентов ФБР, расследовавших фиксирование цен, выдвинуто обвинение. Подозревают, что они были сообщниками Уайтекера, и поэтому нежелательно доверять это дело спрингфилдским юристам.
– Что-что? – взвился Кокс. – Это неслыханно!
Маккей досадливо поморщился. Спиринг, конечно, никого не хотела оскорбить, но звонить в Спрингфилд и высказывать подозрения в адрес местных агентов, по мнению Маккея, никуда не годится – тем более что эти подозрения основывались всего лишь на анонимном письме. Это могло вызвать никому не нужные трения.
В спрингфилдском офисе ФБР бушевали страсти. Узнав о звонке Спиринг Рику Коксу, руководство вышло из себя. Слова Спиринг можно было понять так, что против Шепарда и Херндона заведено уголовное дело. А если это так, то почему они узнают об этом от Спиринг, а не от офиса профессиональной ответственности – отдела ФБР, который рассматривает нарушения, допущенные агентами? Почему никто не предупредил Шепарда и Херндона, что им нужны адвокаты?
