– Мы в Чикаго столкнулись с довольно сложным делом о финансовых нарушениях, – сказал он. – Нарушителей защищает весьма мощная команда адвокатов. Кто из сотрудников окружной прокуратуры был бы, по вашему мнению, способен сразиться с ними?
У Харцлера закралось подозрение, что речь идет о знакомой ему «Битве за урожай», и он тут же припомнил человека, подходившего как нельзя лучше: его друг Скотт Лассар. Лассар был федеральным обвинителем и с успехом провел несколько крупных дел. Правда, сейчас он погрузился в расследование под кодовым названием «Серебряная лопата». Осведомителем в этом деле был коррумпированный мусорщик, который имел возможность записывать на магнитофон разговоры чиновников чикагского муниципалитета, вымогавших у граждан взятки. Лассар был знаком и с осведомителями, и с пленками, а с крутыми соперниками он справлялся не раз.
– Я рекомендую Скотта Лассара, первого помощника окружного прокурора, – ответил Харцлер. – Но сейчас он вряд ли может посвятить этому делу все свое время.
– Ну что ж, – сказал Гарленд. – Вы не могли бы никому ничего не говорить, а просто позвонить Лассару и выяснить, возьмется ли он за наше дело? – спросил Гарленд.
Харцлер дозвонился до Лассара после десяти вечера, когда тот расположился на отдых в своей гостиной с беспроводным телефоном под рукой. Сам Харцлер был в президентском номере отеля в Оклахома-Сити, где жил временно.
– Скотт, мне тут позвонили из Министерства юстиции. Им нужен человек для ведения сложного дела о финансовых нарушениях. Я подумал о тебе. Интересуешься?
Лассар не знал, о каком деле говорит Харцлер и где проводится расследование. Но он не задумываясь ответил:
– Очень даже интересуюсь.
Остановив машину у дешевого отеля, Уайтекер вышел и застегнул на все пуговицы пиджак легкого двубортного костюма. Дорога из Моуиквы по шоссе 51 заняла чуть больше часа, времени в запасе было много. Посмотрев на часы, он увидел, что еще нет шести. Может, он приехал слишком рано.
Несколько дней он мучился от желания поделиться с кем-нибудь переполнявшими его секретами. Уайтекер знал, что раскрывать эти секреты нельзя, и сопротивлялся своему желанию изо всех сил. Вконец измотанный, он решил излить душу.
Уайтекер пересек вестибюль и направился в комнату, снятую для тайной встречи. За последние годы он привык все делать втайне и ходить крадучись. Это стало едва ли не второй его натурой. Подойдя к нужной комнате, Уайтекер постучал. Ему ответил молодой голос.
– Марк? – спросил молодой человек, протягивая ему руку. – Приветствую. Рон Хенкофф. Рад познакомиться.
Уайтекер улыбнулся. Хенкофф, репортер журнала «Форчун», выглядел точно так, как представлял Уайтекер. Он знал, что «Форчун» пользуется доверием Уоррена Баффета, – об этом ему говорил Говард. И «Форчун» обещал ему позволить рассказать о деле АДМ со своей точки зрения, своими словами. Это был случай обратиться ко всему Декейтеру – да что там к Декейтеру, ко всему миру! После этого все поймут, почему он сделал такой выбор, и признают, что он поступил правильно.
Хенкофф пригласил Уайтекера в соседнюю комнату, где ждал фотограф Крис Сэндерс. Жалюзи были закрыты. По стенам в качестве фона развесили простыни. Уайтекер принимал задумчивый вид всякий раз, когда Сэндерс делал очередной кадр. Он знал, что одна из этих фотографий украсит обложку журнала.
Съемка закончилась. Уайтекер вернулся к Хенкоффу и сел за стол. Несколько часов он отвечал на вопросы журналиста, излагал свой взгляд на проводившееся расследование, рассказывал о том, какую роль играли в сговоре о ценах Уилсон и Мик Андреас, как проходили переговоры с «Киова хакко» и «Адзиномото», как он сошелся с Шепардом, как делал аудиозаписи.
Они расстались около полуночи. Уайтекер предал гласности множество секретов «Битвы за урожай».>{280}
Покупка дома во Франклине протекала гладко. Уайтекер сообщил Герт Бораски, что найти ссуду под покупку ему поможет один из его партнеров. Он сказал и то, что два года работает осведомителем ФБР, но просил не говорить об этом никому, потому что это секрет.
Бораски потребовала подтверждения кредитоспособности Уайтекера. Вскоре она получила письмо, отправленное 26 июля из Нью-Йорка неким Джозефом Каяццо. Каяццо писал, что он адвокат, представляющий кредитора, который согласился предоставить Уайтекеру ссуду на покупку дома в размере девятисот тридцати тысяч долларов.
