– С какой стати вы сказали ей это, Марк? – прогремел Шепард. – Марк, бросьте, вы несете чепуху. Зачем вы сказали ей?
– Нет, правда, только для того, чтобы она не испугалась. – Уайтекер понемногу заводился. – Вы, парни, не представляете, что все это значит для обычного человека. Я просто хотел защитить ее интересы. А ей можно доверять, да, ей можно доверять. Вот смотрите, сегодня ведь все прошло хорошо, да? Разве что-нибудь сорвалось?
Шепард и Херндон не ответили. Не объяснять же ему, что свидетельства и показания допрашиваемых могут оказаться ложью. К тому же Уайтекер испакостил их карьеру. С их подачи у начальства сложилось о нем определенное мнение. Предполагалось, что они контролируют его полностью. А он начисто вышел из-под контроля.
– Кому еще вы рассказали, Марк? – рявкнул Шепард. – Только не пачкайте нам мозги, скажите прямо: кому?
Потребовалась минута, чтобы вытянуть из Уайтекера имя Кирка Шмидта.
– Я сказал ему, чтобы он знал, что может говорить с вами спокойно. А то он отказался бы говорить с вами, чтобы не причинить мне вреда. Вы не понимаете, парни. Расследование закончится, и вы уйдете, а мне и дальше работать с этими людьми.
Гнев ударил в голову Шепарда.
– Марк! – взорвался он. – Вы что, не понимаете? Вы могли завалить всю операцию!
Уайтекер побледнел и стал бормотать извинения. Стало ясно, что странный звонок, полученный агентом Браком по линии «алло», был попыткой одного из друзей Уайтекера проверить его рассказ.
Херндон слушал, и ему все это не нравилось. Назавтра Уайтекеру понадобится ясная голова. Он положил руку на плечо Шепарда в знак того, что хочет взять слово.
– Марк, тайм-аут, – медленно проговорил Херндон. – То, что вы сделали, нам не нравится.
Уайтекер снова начал оправдываться, но Херндон остановил его.
– Помолчите. Мы обсудим это позже, ладно? Пока оставим это. Скажите лучше, о чем еще мы не знаем?
Уайтекер помотал головой:
– Нет-нет, вроде больше ничего, Боб.
– Хорошо. Давайте поговорим о сегодняшнем вечере. Вы сказали кому-нибудь в АДМ, что собираетесь сотрудничать с властями?
Уайтекер помолчал.
– Поймите, я не мог после всего, что было. Ну… я просто боялся.
Херндон сдержал гнев.
– Ладно, Марк, но поймите и вы. Нельзя, чтобы они обсуждали свои планы в вашем присутствии. Завтра утром вы должны объявить, что будете сотрудничать с нами.
– О'кей, о'кей, – закивал Уайтекер. – Как только приду на работу, сразу и скажу.
Напряжение прошло, и агенты рассказали Уайтекеру о событиях этого дня. К концу рассказа Уайтекер, казалось, перестал нервничать. Распрощавшись, агенты пересели в свой автомобиль и направились в Декейтер.
Их не оставляло ощущение, что Уайтекер все еще что-то скрывает. Почему он проболтался о готовящейся операции? Может, он неправильно их понял? Перебрав все, что они ему говорили, агенты пришли к заключению, что все делали правильно. Уайтекер болтал по собственному почину.
А это еще хуже. Если Уайтекеру не хватило ума сохранить это в секрете, то какие еще сюрпризы их ждут?
Рик Рейзинг подвел итог совещания юристов АДМ, заявив: нет сомнения, что впереди серьезное уголовное расследование. Нужно прямо сейчас сколотить команду адвокатов. Он позвонил в юридическую компанию «Уильямс и Конноли», вашингтонский центр влияния с репутацией «никто не выйдет из зала суда под стражей».
Фирму «Уильямс и Конноли» основал вашингтонский юрист экстра-класса Эдвард Беннет Уильямс, имевший широкие связи в политических кругах, и вскоре она стала бичом прокуроров и желанным союзником состоятельных подсудимых. Среди клиентов «Уильямс и Конноли» были миллиардер Майкл Милкен, прославленный мастер по сделкам с бросовыми облигациями, и Билл Клинтон. Милкен обратился к услугам фирмы в 80-е годы, когда разразился скандал на Уолл-стрит, а Клинтон – во время Уайтуотерского расследования.[58]
Рейзинг попросил к телефону Обри Дэниела Третьего, партнера фирмы, очень сильного адвоката и своего хорошего знакомого.>{250} Дэниел прославился на всю Америку в 1971 году, когда был главным обвинителем военного трибунала, судившего лейтенанта американской армии Уильяма Келли. Лейтенант Келли расстреливал мирных жителей вьетнамской деревни Май Лай. Дэниел, недавний выпускник юридического колледжа, произнес пламенную речь, всколыхнувшую всю страну. Когда президент Никсон велел освободить Келли из-под стражи и поместить под домашний арест, Дэниел написал письмо протеста, его опубликовало множество газет. На него обратил внимание Эд Уильямс и пригласил Дэниела в свою фирму, которая в те дни только становилась на ноги.
