Перри въехал на территорию жилого комплекса и поставил машину под навес на стоянке совсем недалеко от главного входа. Если бы у него все сложилось и он продолжил бы карьеру в Национальной футбольной лиге, давно бы жил в дорогом особняке. Перри никак не мог побороть в себе ощущение, что его нынешняя жизнь – удел неудачника. Он заслуживал много большего. Конечно, и нынешняя квартирка по-своему хороша, но уж больно паршивый район.
Семь лет назад никому бы и в голову не пришло, что он поселится именно в таком месте, а не в роскошном особняке. «Ужасный» Перри Доуси, в то время второкурсник Мичиганского университета, играл на позиции лайнбэкера в паре с Кори Крайпвицем из Огайо. Вскоре Крайпвиц перешел в Чикаго и зарабатывал два миллиона в год, не считая двенадцатимиллионной премии при подписании контракта. Небо и земля по сравнению со скудной зарплатой Перри на должности специалиста технической поддержки.
При всем том Крайпвиц по уровню мастерства не мог и близко сравниться с Перри, и все об этом знали. Перри был просто монстром; такие игроки защиты благодаря яростной самоотдаче неизменно доминируют на поле. Пресса дала ему множество метких прозвищ, в том числе Зверь, Кроманьонец и Клык. Конечно, что касается кличек, то здесь последнее слово было за Крисом Берманом с канала «ESPN»; прозвище Ужасный сразу закрепилось за Перри.
Бог мой, как же один неудачно выставленный блок может все изменить!
Травма колена оказалась крайне неприятной – были разорваны связки, затронута малоберцовая кость и обнаружены несколько трещин в коленной чашечке. Целый год восстановительной хирургии и последующей реабилитации не вернули былой формы. Больше Перри не мог играть на прежнем уровне. Если раньше он остервенело несся через футбольное поле, сметая всех, кто имел неосторожность оказаться у него на пути, то теперь оставалось лишь, прихрамывая, семенить по газону, тщетно гоняясь за бегущими соперниками и принимая удары блокирующих, от которых он теперь не мог увернуться.
В характере Перри все явственнее стала проявляться агрессивная жилка, она в буквальном смысле поедала его изнутри. Слава богу, ему встретился Билл, который помогал не выплескивать бешенство наружу. Билл находился рядом с Перри уже два года, действуя в качестве своеобразного наставника и постоянно напоминая о его необузданном характере.
Перри резко дернул на себя ручник «Форда» и вышел из машины. Он был уроженцем Мичигана и любил холодные месяцы, но зима превращала жилой комплекс в безлюдное и довольно унылое место. Все выглядело серым и безжизненным, как будто некая сказочная сила высосала цвет из окружающих предметов.
Сунув руку в карман, он нащупал мятую белую упаковку «Уолгрин». Зуд все еще был очень сильным. Перри зашел в аптеку в нескольких кварталах от жилого комплекса и купил тюбик «Кортейда» – нехотя, словно проявил слабость, купив средство от чесотки.
Отец, будь он жив, не преминул бы высказаться по поводу лекарства. Наверное, что-нибудь в таком роде: «Не можешь вытерпеть чесотку? Господи, как ты меня бесишь! Надо поучить тебя дисциплине». И сопроводил бы свое замечание ударом ремня или оплеухой.
Дорогой папочка, сама доброжелательность!.. Перри отбросил мысли прочь. Отец, очередная жертва рака, давно умер, и Перри не хотелось больше отягощать себя воспоминаниями об этом человеке.
Он прошел к наружной входной двери здания и открыл ее ключом. Оказавшись в холле, рассеянно вытащил почту из ящика – в основном рекламные листовки и купоны, – потом тяжело преодолел два лестничных пролета до двери квартиры. Джинсовая ткань терлась о рубцы на ноге, усиливая зуд – как будто кто-то вдавливал в кожу раскаленные угольки. Отпирая дверь, Перри заставлял себя не обращать внимания на зуд, стремясь продемонстрировать самому себе хотя бы чуточку дисциплинированности.
Планировка квартиры была простой: открывающийся из маленького коридора кухонный «уголок» располагался слева, а гостиная – справа. Возле «кухни» находилась «обеденная зона». Местечко крохотное, но здесь еще умещались компьютерный стол с «Макинтошем» и небольшой круглый столик с четырьмя стульями. Перемещаться по комнате, ничего не задевая, можно было с превеликим трудом.
