– Вы сделали отличную работу, Маркус. Кто знает – быть может, вас будут помнить, как человека, переписавшего американскую историю. Мировую историю, если уж на то пошло.
– Ну-у, я придаю этому лишь общеобразовательное значение, – покраснев, скромно отозвался Броуди и устремил взгляд мимо Инди, в противоположный конец зала. – Мне пора начинать пресс-конференцию, но я хотел с тобой кое о чем потолковать. Ты мог бы зайти ко мне завтра? Вопрос строго конфиденциальный.
– Конечно, – кивнул Инди. Интересно, что Броуди затевает на сей раз?
Инди двинулся к копии шестифутовой статуи из Сан-Огастина в Колумбии. На ее головном уборе были вырезаны иероглифы, напоминающие руны викингов. Быть может, кто-нибудь так пошутил. Рядом стояли две статуэтки, обнаруженные на кладбище Маунд-Билдер в Айове. Головы их венчали шляпы с высокими тульями, так называемые “хеннин”, надевавшиеся финикийцами по случаю ритуалов и празднеств. Тут же находилась сравнительная таблица, где сопоставлен был алфавит, употреблявшийся финикийскими колонистами в Испании, с письменами, найденными в 1874 году в Давенпорте, штат Айова – та самая, что заинтересовала рыжую даму. Инди вынужден был признать поразительное сходство – но рыжая дама тоже походила на Дейрдру, пока Инди не взглянул на нее поближе.
Дальше висела серия фотографий мощеных камнем подземных залов из Таинственного холма в Нью-Хемпшире. Они напомнили Инди кельтские “маленькие крепости”, находящиеся в Шотландии. Рядом с фотографиями приводился отчет Гарольда У. Крюгера, написанный 18 сентября 1917 года. Там сообщалось, что хотя археологи сочли катакомбы насчитывающими не более ста лет, камни стен пронизаны корнями дерева, выросшего около 1690 года, плюс-минус девяносто лет. В приложении к отчету говорилось, что имеются доказательства того, что это мегалитические сооружения кельтского происхождения, относящиеся ко второму столетию до нашей эры.
Поблизости находился пьедестал, на котором покоился каменный наличник, найденный в катакомбах. На нем были вырезаны короткие черточки, гулявшие вправо-влево, разделенные неровными интервалами и перечеркнутые одной горизонтальной линией – якобы кельтское огамическое письмо.
Эта надпись пробудила у Инди внезапный интерес. Он провел пальцем по надписи и вгляделся. Случайный наблюдатель мог бы не признать в огаме алфавит, но Инди легко различил письмена и одну за другой перевел буквы. Вытащив блокнот и ручку, он записал прочитанное. За истекший год, преподавая археологию кельтской культуры, он заинтересовался огамом. Сейчас перед ним была надпись на иберийском диалекте кельтского языка. Гласные буквы в ней отсутствовали, и чтобы постигнуть смысл, необходимо было домыслить их.
Когда он кончил записывать, на листке значилось: “ВНМЙ БЛ, Б ГЛЗ Г СТ СЛНЦ”. Инди поиграл со словами, добавляя и убирая гласные, пока не буквы не сложились в осмысленную фразу: “Внимай Белу, ибо глаз его есть солнце”. Покончив с эти, Инди посмотрел на табличку рядом с наличником. На ней слово в слово значилось то же самое, с разъяснением, что Бел – кельтский бог солнца, иногда отождествляемый с Аполлоном.
Хотя Инди некогда считал, что лингвистическое образование лишь задерживает его продвижение в роли археолога, со временем он понял, что годы, потраченные на изучение древних письменностей, принесли обильные плоды. Фактически говоря, его профессией стала эпиграфия – изучение древних надписей. Впрочем, называться эпиграфом Инди не хотел, равно как прологом, эпитафией и прочими красивыми названиями.
Но откуда на вермонтском камне взялась надпись на огаме? Возможно, Броуди действительно обнаружил нечто значительное.
– Привет, Инди!
Услышав знакомый голос, Инди стремительно обернулся.
– Дейрдра!
– Как твои дела?
– Лучше. Я пытался повидаться с тобой.
Крапчатое голубое платье с открытыми плечами весьма удачно подчеркивало ее красоту. Дейрдра ладонью пригладила свои пышные медные пряди.
– Знаю. Мне нужно было сперва поразмыслить.
– О чем?
– О нас. И вот я пришла к решению.
– И?…
– Я только хочу попрощаться, – мотнула она головой.
