Капитан Вяземская указала пальцем – нам туда, и маленький отряд двинулся налаживать контакт с умной машиной.
* * *
Внутри башни было гулко, пусто и почти тихо. Толстенные бока её плохо поддавались рокоту стройки. На стенах висели фонари рабочего освещения. Оглушающе пахло цементом. Посреди огромного круглого зала, каким был первый этаж, стоял ряд стальных шкафов с подведёнными кабелями, целой паутиной разномастных и разнокалиберных проводов.
Светились огни каких-то индикаторов, гудели вентиляторы охлаждения, словом, ощущалась жизнь.
– Это что, «Сетунь»? Вот это всё? – спросил майор шёпотом, но его слова эхом разнеслись по залу, в котором оказалась отменная акустика.
Внезапно, словно из ниоткуда, полился красивый правильный женский голос, разом заполнив помещение. Ровные интонации, идеальная дикция и полное отсутствие модуляций не оставляли сомнений – говорил не человек.
– Здравствуйте, Тор Игоревич! Нет, это всё не я. Большую часть объёма этих шкафов занимает обеспечивающее оборудование. Генераторы аварийного питания, стабилизаторы напряжения, радиаторы и так далее. Я могу рассказать подробнее, но, боюсь, это займёт время. А вы, как мне известно, здесь по делу, следовательно, временем не располагаете.
Сказать, что Карибский был потрясён, значит не сказать ничего. Голос поражал. Наверное, виновата была обстановка, выбранный момент и настроение. Но голос… Нечто настолько чуждое биологической жизни, что королева муравьёв, обрети она разум и способность говорить, сошла бы за троюродную сестру человека. Или в самом деле сказались неожиданность и интерьер? Техники, общавшиеся с ЭВМ целый день, не жаловались.
Словом, майор опешил. Да и весь отряд не блистал. Бойцы спецназа даже ухватились за автоматы, как за нечто знакомое в мире, где вдруг воцарилась Машина.
Но майор уже включился. Он работал, а его работа не позволяла показывать растерянность.
– Доброй ночи! Я не просто так интересуюсь, я пришёл поговорить, а говорить лучше лицом к собеседнику, – сказал, почти крикнул он. – Неловко стоять к вам, извините, задом.
– Внутри периметра стать задом ко мне почти невозможно. Я интегрирована во все автономные системы объекта. Но, если вам так удобнее, можете считать, что эти шкафы – я. В некотором роде это правда. Основные блоки процессоров укрыты именно в них. Пожалуйста, проходите и присаживайтесь. Профессор Сидоренко и его коллеги оставили несколько стульев у стойки с терминалами. Я перенесла их сюда из моего прежнего помещения, ведь людям куда комфортнее работать сидя.
– Спасибо за заботу! – крикнул Карибский, направляясь в сторону шкафов. – Однако мы ненадолго! Времени у нас немного – это правда. Поэтому мы только зададим несколько вопросов и уйдём.
– Как жалко. Вы тоже хотите уйти, как ушёл профессор и его помощники. Кстати, вы можете говорить тише, Тор Игоревич. Мои микрофоны весьма чувствительны, и я отлично вас слышу.
– Я именно об этом хотел вас спросить, уважаемая «Сетунь»! Что случилось с товарищем Сидоренко, его начальником, охраной и так далее? Три дня назад здесь было больше восьмидесяти человек. Теперь же никого нет, и ни единого следа, который мог бы подсказать, куда они делись!
– Не сомневаюсь, Тор Игоревич, что вы беспокоитесь. Я наблюдала за вашей весьма профессиональной работой с самого утра. Но, к сожалению, вряд ли сумею вам помочь. Как я сказала, люди меня покинули.
– В каком смысле «покинули»?
– У этого слова есть всего одно значение: ушли.
– Но… куда?
– Этого я не знаю. Но я умею рассуждать логически. Людей на объекте нет, точнее, внезапно не стало. Я вижу многое, но далеко не всё. Если бы люди захотели, они без особых трудностей могли миновать мои камеры, ведь они знали их расположение, мёртвые зоны и график прохода следящих вертолётов. Я не склонна утверждать, что всё было именно так, но данные таковы: в ночь 22 мая персонал исчез. Отсюда я делаю вывод, что люди меня покинули.
Карибский достиг центра зала. Он уселся на стул перед консолью терминала и устремил взгляд на переливчатые огоньки индикаторных шкал. Лучи фонарей скрещивались на шеренге шкафов, и теперь в пятне света остались двое – человек и машина. Остальных поглотила тень на периферии помещения. Тень и тишина.
