…Я молча пела, выходя из такси возле дома Ника Сухарева. Мне стало легко, и я была уверена, что теперь смогу вести имитацию нормальной жизни.
И понеслись дни! Второй раз я побывала у Игоря через неделю. За эту неделю ничего не произошло, кроме того, что душа моя истлела, а левая щиколотка пришла в норму. Игорь совсем не удивился, встретив меня у своего подъезда. Он начал целовать мое лицо еще в лифте, где я с нежностью заметила маленькую щербинку в металлической окантовке края кабины, оставшуюся от моего каблука.
Игорь шептал, что ждал, что это безответственно с моей стороны бросать его вот так: без номера телефона, без имени, которое можно повторять весь день как мантру и всю ночь как заклинание! Он нашел длинную светлую волосинку возле зеркала в прихожей и боялся потерять ее, а все надеялся, что она будет ниточкой ко мне, что я приду по ней.
И в тот раз мне удалось ничего не сказать о себе. Я сняла одежду еще на пороге его комнаты. Снять трусики было намного легче, чем сказать хоть пару лишних слов о себе.
Когда я одевалась, Игорь вдруг стал похож на себя десятилетнего. Такое выражение глаз – я хочу, а ты, как всегда, собираешься запретить – я неоднократно наблюдала на Митькиной мордочке.
– Только скажи, – попросил он. – Только скажи: ты придешь еще?
Он смирился с моими условиями. Все, что он хотел знать в те первые свидания, – приду ли я! Он был необыкновенный, чем больше я узнавала его, тем необыкновенней он мне казался.
За год нашей любви я поняла, что любовью можно заниматься по-разному. Можно для того, чтобы выразить свои чувства, а можно в терапевтических целях, для скорейшего заживления рубцов на сердце. Игорю был свойствен первый вариант, а мне – второй.
А я с разбегу ныряла в его объятия только с одной целью – клин клином вышибить… Свой эгоизм я камуфлировала нежностью и легкомыслием, которое вообще-то было мне абсолютно несвойственно.
В первые наши встречи Игорь чувствовал – мое молчание неспроста и деликатно развлекал меня историями из своей жизни. Однажды он рассказывал что-то забавное и по ходу пьесы со смехом признался, что его папа известный в нашей области человек, а мама – бизнесвумен, владеющая сетью аптек. А сам он ни в мать, ни в отца, ни в проезжего молодца.
Игорь ушел из дома родителей еще в восемнадцать лет – в армию. Маму с папой его поступок шокировал: Игоря откупили от службы, заплатив безумные, особенно по тем временам, деньги.
«Идиот!» – отреагировал отец Игоря и уехал на заседание областной думы. Впоследствии он пожелал извинений от сына, но так их и не дождался. «Господи, ну что я могу сделать?» – вздохнула мама, на целую минуту оторвавшись от подсчета прибылей.
Игорь вернулся из армии. Сам, без всяких денег и связей, поступил в институт, окончил его, получил профессию и устроился на работу. Домой его не звали, а он и не стремился. С жильем ему повезло. Сначала он вместе с другими такими же студентами снимал квартиру, а потом получил наследство. Умерла двоюродная тетя Игоря. Она была одинока, Игоречка всегда любила (а можно ли его было не любить?) и квартиру завещала, конечно, ему.
Когда я встретила Игоря, он работал в администрации (забавно получилось: администратор в администрации!), потом что-то или кто-то там его достал, он уволился, и я помогла ему найти работу в развлекательном комплексе «Джаз».
Хочется как-то описать Игоря, но рассказывать о таких людях очень трудно – получается вроде бы как характеристика с места работы в милицию. Мужика арестовали за то, что он аварию спровоцировал, а с работы пишут, какой он ответственный и порядочный. Игорь найден мертвым в постели с другой женщиной, а я распинаюсь, каким он парнем был!
Но что можно поделать, если однажды ты встречаешь идеального мужчину? Можно придумать ему страшные грехи и успокоиться, а можно признать, что принцы бывают. Если бы год назад я действительно искала настоящую любовь, а не противоядие, то я бы даже не пыталась претендовать на его чувства. Такие, как он, созданы вызывать комплексы у учительниц, особенно перешагнувших рубеж тридцатилетия.
