Он, видите ли, виноват перед ней. Он был мертв.
А еще любая генетическая экспертиза признает Натали Пульман-Эстергази-Норм его матерью. Что это будет за жизнь? Кривая насмешка над всем, что между ними было?
— Вот Тецима, — Рубен сложил ладонь лодочкой. — А вот торпеда. Я не смогу нести ее, если не будет правильно выбран общий центр тяжести. Точка внутреннего равновесия обоих, — Брюс ожидал, что отец скажет «тел», но Рубен употребил другое слово, — душ. Она прожила бы и без него, и он справился бы один, но они решили так. Любой, кто между ними сунется, будет мерзавцем. Ты представляешь, сколько это стоит?
— Это — что?
— Добровольность. Я слышал, он хороший мужик.
— Да обалденный. Мать как тогда прибалдела, так и… Извини.
В самом деле, едва ли Рубену приятно через слово слышать «а вот Рассел то и се». Надо последить за собой.
— Когда я с ним летал на каникулы, мать была совершенно спокойна. Меж собой мы называем моральностью, — ухмыльнулся Брюс. — Но — тссс! Мы ведь ни над кем не хотим потешаться?
— Меньше всего, — согласно кивнул отец. — А сейчас ты почему не с ним?
— То есть как почему? Я ведь сказал — мать. Она, видишь ли, не видит ничего страшного в том, чтобы махать в джунглях мачете, ночевать в сугробе, заходить на отрицательный угол при сильном боковом ветре с ледяной крошкой… — черт, как-то это называется, забыл… когда есть кому удержать меня на вытянутой руке за шкирку! Разумный, контролируемый экстрим! — передразнил он. — Хочется хоть раз отдохнуть как мужику — с пивом и девочками! Мы с матерью подумали и решили, что лучше тебя никто меня плохому не научит.
— О как!
— Однозначно. Я, признаться, боялся, что ты заявишь: мол, она слишком старая для тебя, и мне придется бить тебе морду.
— А ты-то чего? Все думали, тебе прямая дорожка в Академию. Почему ты взял да и отказался от фамильной карьеры? Ты же любишь летать.
Брюс поерзал на аутентичном полешке, заменявшем ему сиденье. Эта часть Дикси, причесанная и зеленая, славилась лужайками, оборудованными под туристические стоянки. И не надо делать вид, будто он не ожидал этого разговора.
— Мой прадед был адмирал. Дед — военный советник, и даже военный министр. Мой отец…
— …военный труп, если называть вещи своими именами.
— …с ума сойти какой герой, едва ли ты станешь с этим спорить. Кое-какой навык пилотирования у меня есть, но в целом — мир слишком прекрасен, чтобы всю жизнь держать его в рамке прицела. А?
— Не могу возражать. И не хочу. Но если ты не поступил в Академию, тебе придется служить повинность на общих основаниях. Ты думал на эту тему?
Прежде чем ответить, Брюс покончил с омлетом и метким, как ему казалось, броском отправил коробку в кучу, где уже лежали пивные жестянки, матовые от росы. Не забыть зарыть, иначе оштрафуют.
— Думал, — сказал он. — Ну, начать с того, что Рассел не видит в срочной службе ничего невозможного. Все ж не в джунгли к диким зверям и бактериям…
— Насчет зверей и джунглей ему, конечно, виднее, — задумчиво промолвил отец. — Тут у него личный опыт. Однако даже элитные космические войска Зиглинды, насколько я помню, были той еще школой выживания. Наука, направленная на то, чтобы держать удар. На что похожа общественная повинность здесь, на Новой Надежде?
— Да она ничем не отличается от летнего скаутского лагеря, с выездом на хозработы. Срочку даже девчонки проходят. «В целях определения своего места в структуре общества». Получить специальность и более или менее разобраться, как жизнь устроена. Ничего страшнее скуки там нет. Уж мы-то не Империя, а СССП — свободное содружество самоопределившихся планет. Это вы Родину защищали, а нас куда пошлют, там и станем щитовые домики собирать.
— Меня обманывать несложно, — усмехнулся Рубен. — Я сам обманываться рад. И что, моего сына устроит проскучать… сколько там у вас положено? Полтора года?
— Есть альтернативный вариант, — Брюс вытащил из печи дошедшее там какао. — На Фриде набирают группу для специального задания. Это закрытая информация, не спрашивай, откуда я знаю. В общем, я послал резюме, и если повезет, меня зачислят. Тогда проблема решится сама собой. Эта миссия засчитывается за срочку.