— Что вы имеете в виду, заговаривая со мной о семье?
— Я продолжаю наш с вами прошлый разговор о личном, как об источнике слабости. Или силы, как посмотреть. Дважды, я говорю, я был близок к тому, о чем вы сказали, оба раза потеряв все и не имея места для шага вперед. Да, глядя сейчас назад, я думаю, я мог, но теперь… Теперь — нет. Женщина, которая разговаривала с нами — вы видели? — моя жена.
— Ваша — кто?… Простите.
— …и мать юноши Эстергази, который тоже тут.
— Ну да, я знаю, и у него еще тут клон. Генетически она мать обоим и может испытывать некие чувства и ко второму.
— Вот и судите сами, каким я должен для нее быть. И нужен ли ей слабый.
— Сильным женщинам мужчины не любят отдавать зарплату.
Норм смущенно хмыкает, как мужчина, уличенный в том, что отдает зарплату жене, и ерзает, ища, как поудобнее опереться спиной на хлипкую фаст-этиленовую стенку. Тьма лежит промозглая и сырая, жар очага превращает холодную сырость в густую и горячую — и только. Озноб от этого не проходит, а так, за углом ждет.
— Сильная? Она из тех, с кем рядом мужчине хочется быть сильным. С сильным быть сильной легко… наверное… а со слабым она не будет. Проявления ее силы меня восхищают, а когда она нуждается в помощи — мне нормально быть рядом, и не мне указывать, когда ей какой быть. Она ж не образ из моего воображения, за который можно реплики правильные придумать, она есть сама по себе. Она выбрала меня. Я горд. Она родила мне ребенка. Я счастлив. Я много времени провел в коллективе, среди равных, и овладел умением быть одному. Вопрос сохранения личности: ну, вы знаете. Теперь следующий этап: я выучился быть не один, даже когда один. Даже тут и где бы то ни было тоже. И дальше: ребенка уметь любить — тоже немалое дело, не находите? Мы взрослеем, даже когда выросли, так? Я видел тех, кому нечего терять, кто никого, — он помолчал, — не любит. Они считают себя хорошими солдатами, но они плохие солдаты. Потому что все у них так или иначе однажды упирается в «а какого черта?». В какой-то момент это становится вопросом твоего достоинства: возможность или невозможность быть с другим. И вы хотите сказать, это ваше соображение насчет моего психотипа в глазах Ставроса, о котором нынче либо хорошо, либо ничего, перевесило любые доводы в мою пользу? Простите, но в такое влияние психологии на кадровые вопросы мне верится с трудом. Было что-то еще?
Она вздыхает и отводит глаза.
— Никто из нас не свободен от прошлого. Он был на Лорелее.
— Я тоже.
— Вот именно. Он видел ваше досье. Вы были с разных сторон. Вы держали их под прицелом, а они сидели на земле, сутками, с руками, сцепленными за головой. Потом им вживляли датчики, с помощью которых контролировалось их передвижение. Знаете, как ему удалось бежать? Он свой выжег кислотой. Вот тут, — она коснулась рукой шеи сзади. — Демократии Земель на периферийных территориях он хлебнул досыта. Вы для него — все они, кто с другой стороны пулеметов. Вас навязал ему головной офис, по своей воле Геннадий вас ни за что бы не взял.
— Из лорелианских сепаратистов, стало быть. Это многое объясняет. Он верил в добро и зло, но в зле знал больше толку. И боялся его больше, чем оно того заслуживает. Убегал от него вместо… ладно, я сам сказал: либо хорошо, либо… Почему вы не возражали, чтобы ваша дочь осталась на Авалоне? Нет, я понимаю, что у меня не вышло эвакуировать гражданских, но я не понимаю принцип. Я бы своих тащил что есть мочи.
Быть дружбе или быть вражде — решают два слова, сказанные или не сказанные вовремя. Как часто эти слова совершенно случайны.
— Сульпиция должна вырасти сильной. Плавать учатся на глубине. Ей не на кого рассчитывать после того, как наш папа решил, что мы справимся своим умом. Мы и справились, благо в современном высокотехнологичном обществе семье для выживания самец не нужен. Так уж вышло, что в нашем тандеме мужчиной была я. Психологически. Ну, вы знаете: положительные «сильные» качества — великодушие, пунктуальность, верность слову — называют мужскими, а отрицательные «слабые» — склочность, злопамятность, мелкая мстительность, склонность к обличительным монологам — женскими. Так что если при прочих равных встает вопрос, терпеть или не терпеть… Как вы относитесь к феминизму, Норм?
