Поглядите на дикую войну в Донбассе — Россия желает оградить себя от чужого влияния, русским людям надо присвоить эту территорию в знак того, что «русский мир» противостоит Атлантике. Иной цели у войны нет.
Дикость ситуации в том, что в качестве причин смертоубийств называют десять причин, противоречащих одна другой. Одни говорят, что воюют за социализм против украинских олигархов. Но при этом эти люди получают зарплаты от российских олигархов. Не бывает социализма, встроенного в капиталистическую империю, не бывает карманного социализма. Мало этого, не бывает социализма, который строят в чужой стране силами капиталистической империи. Но теория Маркса тут и не вспоминалась.
Культивируемое зверство, направленное против братьев, имеет одно оправдание — создание бастиона, противостоящего Америке.
Глава самопровозглашенного правительства объявил, что он разделяет белогвардейские идеалы и воюет за Русскую империю; другой лидер сражается за концепцию евразийства; еще один — за казачье правительство.
И, набирая бойцов для сражения, наемникам платят, и наемники вообще не знают, за что сражаются. Культивируемое зверство, направленное против братьев, имеет одно оправдание — создание бастиона, противостоящего Америке.
Города и граждан сделали заложниками животного зверства, иногда те, кто стреляет в людей, говорят, что воюют за то, чтобы говорить по-русски. Русский язык никто не запрещал, но, скажите, разве не лучше говорить на суахили, лишь бы жили дети? Такая логика уже отсутствует.
А в России люди голосуют за единство нации, вскидывая вверх правую руку — точь в точь таким же движением, каким вскидывали руку гитлеровцы. И объявлено правительством, что основа жизни страны — патриотизм. Не гуманность, не закон, не право. Патриотизм.
Россия отгородила себя от мира — а помните про «общеевропейский дом»? Некогда германский министр Ратенау сказал «Германию поместили в сумасшедший дом и страна сошла с ума» — я вспоминаю сегодня его слова.
Спросите себя, как спрашиваю себя я: только ли российская вина в том, что страна встала сегодня с ног на голову? Возможно, в этом вина и тех, кто разрушил анатомию организма в принципе?
Сегодня Россия осуществила то, о чем предупреждали: внезапный переход от гламурного либерализма к националистической империи. Мы в начале фашистского дискурса, но движение стремительно.
Мы стремительно переместились в мир казармы; люди разочаровались в том идеале, который пожелали принять вместо казармы. Но скажите, Ришар, разве не сходный процесс идет во всем христианском мире? Разве не случилось так, что общими либерально-рыночными усилиями мы возвели цивилизацию, которая обанкротилась — оказалось, что ничего реального не было. Либерализм прошел как насморк, растаял как дым — не оставив по себе никакой памяти, кроме обиды масс.
До того, как народ стали строить в шеренги и хоронить убитых солдат без имен на могилах, прошел процесс мутации собственно демократического строя.
Лекарства против новой беды нет. Вирус фашизма приспособился к демократии, на него не действует лекарство. Прошло двадцать пять лет разговоров — и мы не припасли ни единого твердого слова, чтобы остановить войну, чтобы обуздать массовый психоз, чтобы сказать твердое «нет» национализму». Мы истратили все слова на игры.
Особенность современного фашизма состоит в том, что фашизм пришел в силу тотального разочарования в демократии.
Фашизм всегда приходит вопреки демократии, но сегодня фашизм пришел не только вопреки — но по вине демократии, от разочарования в демократии, в силу мутации самой демократии.
И это критично.
Демократия в ходе объективного исторического процесса ассоциировала себя с нео-либеральной рыночной идеологией, не-демократичной по сути. Союз демократии и либерального рынка стал гибельным прежде всего для самих демократических общественных институтов.
Фашизация обществ в мире проходит тем успешнее, что демократическое лекарство против вируса фашизма — сегодня не помогает.
Сегодня не существует внятной оппозиции «демократия — фашизм», рынок спутал диагноз, усложнил процесс лечения.
