Тут звук над головой привлек мой слух. Спрашиваю настороженно:
– Это что, кукушка?
Маша кивнула.
– Но… гм… кхе-кхе… откуда она здесь?
– Привезли с новой партией птиц.
Кукушка прокуковала несколько раз, резко замолчала и лишь хлопанье крыльев указывало сторону, куда она упорхнула.
– Кхе-кхе…
Я перевел дыхание.
– В общем так, любимая. У меня сейчас большое совещание, но после этого я вернусь к тебе, и мы проведем вечер вместе.
Маша с интересом спросила:
– Споёшь мне?
Киваю.
– Столько, сколько захочешь.
Улыбка.
– Ну, тогда иди на своё совещание, мой любимый стратег.
Уже в дверях, она меня окликнула.
– Миша.
Оборачиваюсь.
– Да, солнышко?
Маша серьезно смотрела мне в глаза:
– Миша, всегда знай, я люблю тебя…
У меня было тяжело и тревожно на душе, когда я закрывал дверь между нами …
* * *
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОМЕЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ДВОРЕЦ ЕДИНСТВА. КАБИНЕТ ЕГО ВСЕВЕЛИЧИЯ. 1 февраля 1921 года.
Мы заседали уже третий час, да так интенсивно, что у многих из присутствующих уши в трубочку сворачивались от острого желания курить, а поскольку дымить у себя в кабинете я не дозволял, то вот уже второй раз пришлось объявлять перерыв на четверть часа. Убедившись, что никаких новостей касаемо Маши не поступило, я распорядился насчет кофе, и, по своему обыкновению, стоял у окна глядя на Босфор.
По Проливу шёл оживленный трафик, что неудивительно, с учетом того, что Проливы не замерзают. Вообще, география Проливов и самой Ромеи максимально способствовали торговле. Мне до сих пор не очень-то понятно, как туркам удалось привести Город и свою империю в столь унылое состояние. Столько веков бесконечного упадка и длинной череды проигранных войн. Пока Великая война, нашими с болгарами руками, их не добила окончательно…
– Ваш кофе, Государь.
Киваю.
– Благодарю, голубчик. Поставь на кофейный столик в углу.
Кофе на столе. Дверь закрылась. Господи, вот уже третий час мы заседаем. Гори оно всё огнём. Китай. Японцы. Американцы. Сахалин и Камчатка. Маньчжурия и Монголия. Восточный Туркестан и Афганистан. Зачем я здесь?
Стук в дверь. Господи, вновь совещание. Опять и снова.
– Да!!!
Испуганный адъютант:
– Ваше Всевеличие…
* * *
ТЕКСТ ВИТАЛИЯ СЕРГЕЕВА:
V. Uliani d’Herbenville (1)
«О прогрессивном империализме Г. Кроли и сути „Освобожденчества“
Bandera rosa (2). 24 января 1921 г.
В последнее время некоторые наши товарищи сильно увлечены работами американского реформиста Герберта Кроли (3). В своей совершенно буржуазной „Новой Республике“ прошлый год он печатал отчет о поездке в Россию и Европу. Наши модераты (пер. умеренные) нашли в словах этого прогрессивиста „много созвучного с ультраимпериализмом Каутского“. Некоторые даже думают, что в России этот перерастающий в социализм уклад почти наступил. Нет, и ещё раз нет!
Изменился ли за пять лет после опубликования моей работы „Империализм как высшая стадия капитализма“ экономический строй в России или в Европе? Конкуренция стала отыгрывать рынки у монополии? Монополистические союзы не продолжают делить мир и вывозить более капитал, чем товары? „Великие державы“ перестали делить мир? Думаю, что на все пункты честный марксист ответит: нет! И то, что после Великой войны одни из государств и монополий ослабли, а молодые хищники Россия, Германия и САСШ откусывают от дряхлеющих империй кусок за куском, иногда просто разрывая их, только подтверждает это. Ещё Энгельс отмечал что „Прогрессизм“ и экспансионизм идеологически соответствуют друг другу». Недавниезахваты русскими Маньчжурии и Кувейта, аншлюс Германией Австрии, а Румынией Трансильвании прекрасно показывают, что территориальная экспансия – и есть буржуазное понимание прогресса.
Нам дела нет «успеют ли САСШ занять свое место в „эстафете Мировых империй“ или через тысячелетия „пальма первенства снова вернется к Новому Риму“». Кроли не там ищет. Но надо отдать должное: он верно подметил общность Германского, Русского и Североамериканского империализма. За словами, о том «что и Римская империя была естественным продолжением Римской республики, распространяя власть империи на новые народы и эмансипируя большую часть её жителей до равного положения с гражданами Рима…», американский журналист разглядел общность экономики и политики при различных государственных формах.
