- Как вам будет угодно, оберштурмбаннфюрер.
- Я с вами, - поднялся со стула Мерц.
- Нет, Генрих. Вы слишком ценная фигура, - ответил фон Хепп. - Если я погибну, меня заменить нетрудно. А кто окончит ваш великий труд? Поспите немного, пока есть возможность.
В присутствии других фон Хепп не мог выразиться яснее. Мерц не упрямился. Он смертельно устал (его земная оболочка смертельно устала!) и был рад выпавшему шансу отдохнуть до утра. В ожидании Хольца они с фон Хеппом дремали, сидя на неудобных стульях, но разве можно сравнить это с тремя-четырьмя часами полноценного сна! А Мерц нуждался в сне так же, как и обычный человек...
Едва Хольц, фон Хепп и Штайн ушли, Мерц растянулся на узком диване, подложив под голову чемоданчик с документами. Но переутомление было слишком сильным: сон не приходил. Удастся ли вырваться из осажденного Берлина на миниатюрном самолетике, ползущем на высоте, доступной для винтовочных пуль русских солдат? Смутные видения недавнего прошлого и ближайшего будущего одолевали Генриха Мерца.
18
24 апреля 1945 года
Берлин
Утро
Орел на памятнике в честь победы над Францией в забытой войне девятнадцатого века распластал крылья над Шарлоттенбургершоссе, недалеко от Бранденбургских ворот и имперской канцелярии. Штандартенфюрер Хольц и Эберхард фон Хепп сбивались с ног, организуя расчистку улицы с помощью роты СС и согнанных из подвалов местных жителей.
Никакой техники вроде бульдозеров и тракторов не было, на ее поиск, приведение в рабочее состояние, доставку попросту не хватало времени. Даже обычных бензопил нашли всего около десятка, а требовалось вырубить множество деревьев и выворотить уйму фонарных столбов.
Два раза снаряды падали на расчищенные квадраты магистрали. Трупы убитых осколками торопливо оттаскивали в стороны, дымящиеся воронки засыпали землей.
К шести часам утра из всеобщего хаоса начала формироваться прямая как стрела посадочная полоса. Полностью передоверив руководство фон Хеппу, Хольц поспешил в подвал имперской канцелярии и по единственной уцелевшей телефонной линии соединился с комендантом аэродрома Рехлина генералом Ледером.
- Хайль Гитлер! Говорит штандартенфюрер Хольц. Нам удалось расчистить участок Шарлоттенбургершоссе у памятника победы, там может сесть "Физелер-Шторх"...
- Я готов выслать самолет, - устало ответил генерал.
- Имейте в виду, что ваш пилот останется здесь, в Берлине...
- Не беспокойтесь об этом, штандартенфюрер. Самолет будет пилотировать Ханна Бек. Она мечтала в эти трудные минуты быть рядом с фюрером, вот ее мечта и сбудется...
Хольцу показалось, что Ледер как-то загадочно хрюкнул в трубку. Неужели он усмехается? Нет, не может быть. Просто помехи на линии.
Эту догадку штандартенфюрера подтвердило то, что в следующую секунду связь оборвалась и трубка мертво замолчала. Последняя линия перестала действовать.
"Физелер-Шторх", ведомый летчицей-спортсменкой Ханной Бек, приземлился на Шарлоттенбургершоссе в 8.30 утра. Фон Хепп уже разбудил Мерца, и они наблюдали за рискованной посадкой от главного подъезда имперской канцелярии.
- Пошли, - сказал оберштурмбаннфюрер.
Окончание слова заглушил свист снаряда и ужасающий грохот взрыва. Фон Хеппа защитила колонна, его только оглушило и слегка контузило. Он выскочил на ступени и увидел лежащего навзничь окровавленного Мерца, вцепившегося мертвой хваткой в ручку чемоданчика с документами. Фон Хепп упал рядом на колени:
- Генрих! Генрих! - Он тряс Мерца за плечо, но тот не шевелился и не реагировал.
Оберштурмбаннфюрер поднял голову, поискал взглядом Хольца, который уже спешил к месту взрыва.
- Хольц, врача, скорее! - заорал фон Хепп.
Кивнув, штандартенфюрер умчался в подвалы на поиски врача и вернулся спустя несколько минут в сопровождении доктора Вейдлинга.
После осмотра раненого врач сообщил:
- Его дела очень плохи. Множественные осколочные ранения, обильная кровопотеря, контузия. Трудно сказать, выживет ли он. Покой, полный покой! Необходимо перенести его в подвал, где я смогу более тщательно его осмотреть, и тогда...
- Мы собирались эвакуировать его из Берлина на самолете, доктор, сказал фон Хепп.
