Около четырех из-за поворота донесся рокот мотора и появилась серебристая "ауди" Бергера. Если бы Кригеру предстояло стрелять в профессора, можно было бы и не слишком тщательно целиться - на таком расстоянии все равно попадешь. Но задача тут похитрее: изрешетить пулями машину, не задев Бергера и не повредив двигатель.
Кригер выступил чуть вперед, чтобы профессор мог увидеть его. Бледное лицо ученого мелькнуло за ветровым стеклом "ауди". Кригер открыл огонь.
Пули градом посыпались на машину профессора. С гулкими хлопками взорвались фары, пунктир отверстий, окруженных сеточками трещин, пробежал по триплексному стеклу, искрящимися фонтанчиками взметнулись осколки зеркал. Профессор нервно крутанул руль. Едва не задев край скалы, его автомобиль обрушился в океан. Кригер подскочил к обрыву - машина медленно погружалась, по крыше прокатывались волны. Наконец, "ауди" исчезла под водой.
Невесть откуда на дороге вдруг возник "сааб" с двумя опекунами Кригера впереди. Машина остановилась, распахнулась задняя дверца. Навстречу Кригеру шел улыбающийся Сарджент.
- Браво, Кригер! - Последовало стальное рукопожатие.
- Черт! - Кригер играл недоумение и едва ли не оскорбленную невинность. - Вы же обещали, что слежки не будет!
- Какая слежка?! - засмеялся Сарджент. - Товарищи приехали вас поздравить, только и всего... И разве мы могли отказать себе в удовольствии понаблюдать за акцией? Это было великолепно! Одной хрюкающей свиньей на свете меньше. Вы не рады нас видеть? Садитесь в мою машину!
- А "форд"?
- О нем позаботятся.
Парень из "сааба" принял из рук Кригера оружие, второй направился к "форду". Сарджент постоял на краю обрыва, глядя вниз, удовлетворенно кивнул. Затем Сарджент и Кригер устроились на заднем сиденье "сааба". Обе машины двинулись в сторону Нью-Йорка.
Несколько минут спустя профессор Бергер, отплевываясь, выбрался из соленых волн. При ударе машины о поверхность воды он сильно ушибся, возможно, было сломано ребро. Профессор натерпелся страху, он едва переставлял ноги, легкий акваланг казался ему тяжестью неподъемной. Болела и кружилась голова, кровоточил задетый осколком стекла висок, но Бергер ощущал себя счастливым - он остался в живых! Теперь нужно лишь привести себя в относительный порядок и точно выполнить инструкции.
Кригер выехал четырьмя часами позже. В пути он не преминул осторожно ознакомиться с содержимым пакета. Многие из полученных сведений не показались ему лишними.
... Лето сконцентрировалось в Редвилле. О том, что в других местах называлось бы просто жарой и духотой, здесь приходилось говорить в превосходных степенях, а в квартире на Ли-сквер было еще жарче. Стереоприемник изливал в комнату ленивое бормотание Стинга, пока Кригер не выключил его.
Выпив полбанки холодного безалкогольного пива, Кригер сел перед телевизором. Он не смотрел передачу, он ждал... И дождался.
Раздался прерывистый сигнал телефонного вызова. Кригер сделал шаг к аппарату, поднял трубку:
- Слушаю.
- Говорит Либецайт, - был ответ.
38
Сарджент отпер сейф, достал оттуда аккуратно упакованный бумажный пакет.
- Что там? - спросил Кригер.
- Вы отправляетесь в Редвилл, штат Луизиана, - проговорил Сарджент. Там вы поступите в распоряжение Либецайта, это босс повыше меня... Пакет отвезете ему, там отчеты о последних операциях.
- Когда я еду?
- Чем быстрее, тем лучше. Эрвин, вы нужны Либецайту для больших дел. Для вас готова квартира в Редвилле, на Ли-сквер.
Часть третья
ЦИТАДЕЛЬ
1
На кухне заверещал вскипевший чайник. Полковник в отставке Александр Игнатьевич Волков отложил газету и поспешил на зов. Чай он заваривал крепчайший, по собственному рецепту. Раньше он прислушивался к рекомендациям врачей, не советовавших перегружать сердце, но теперь можно. Теперь все можно.
Личный состав спецслужбы, именуемой ныне ФСБ, изрядно обновился за годы демократии. Одни ушли потому, что не смогли приспособиться к изменившимся условиям, другие потому, что запутались в конфликтах и интригах, третьи просто по возрасту. Волков не относился ни к одной из трех категорий. Его шестидесятилетие было не за горами, но интеллектуальной и физической форме полковника завидовали молодые. В дворцовые склоки он не лез, порученную работу выполнял высокопрофессионально, сочетая жесткость и гибкость в методах управления. А на беспокоящие все чаше боли в боку до поры до времени не обращал внимания, пока не прозвучал приговор врачей: рак. Шесть месяцев жизни, если повезет.
