Эверетту Л пришлось топать в обход, поэтому на урок он опоздал.
— Вы редко пропускаете уроки, — заметила школьная секретарша, миссис Ядав, выписывая ему новый пропуск. Эверетт Л протянул ей справку.
— Из социальной службы? — спросила она с сочувствием.
«Нет, из параллельной Вселенной. Там я сражался с нанокошмарами и своим двойником, — подумал Эверетт Л. — А на подоконнике в моей спальне стоит пустая банка из-под арахисового масла, а в ней заперто то, что уничтожит ваш мир».
— Обычное дело, — сказал он вслух. Еще одна ложь Шарлотты Вильерс.
— Не такое уж обычное, — возразила секретарша. — Миссис Пэкхем в курсе?
— Конечно, — солгал Эверетт Л.
— Напишу ей на почту, — решила миссис Ядав.
Вынимая книги из шкафчика, Эверетт Л почувствовал под пальцами вибрацию металла, тихое гудение. Он отступил назад. Гудел не только шкафчик, гудела вся школа, поперечные балки вибрировали, словно гитарные струны. Новоприобретенные способности позволяли видеть электрические и магнитные поля. Ничего. Вибрация была у него в голове: это Нано гудел в стеклянной тюрьме на подоконнике в спальне на Родинг-роуд. Гудел у него в голове, в коридорах школы, на уроке математики.
— Мистер Сингх, вы с нами или на другой планете?
— Простите, сэр.
Гудение не прекратилось на перемене, возле аппарата с колой. Эверетт стоял между Чесни Дженингсом и Карлом Дербиширом — в его мире мелкие засранцы, любители травить гиков.
— А ну рассказывай, почему тебя забрала социальная служба.
И в этом мире ничего не менялось.
— Признавайся, твоя мамаша — педофилка?
Гудение сменилось оглушающим ревом, лазеры пришли в боевую готовность. Он поежился от холода — тринские технологии питались энергией его тела. Панели в предплечьях начали открываться. Собрав волю в кулак, Эверетт Л закрыл их.
— Отстань, — буркнул он.
— А что, если не отстану?
Эверетт Л направил энергию в правую ладонь, выхватил жестянку с колой из руки Карла — большой палец под дном, мизинец на крышке — и сжал. Алюминий треснул и сплющился, фонтан колы окатил Чесни Дженингса и Карла Дербишира. На их белых рубашках проступили коричневые пятна.
— Не смей трогать мою мать, — произнес Эверетт Л и швырнул плоский металлический диск в урну.
К большой перемене о происшествии знали все. Школа гудела: эсэмэски, записи в Фейсбуке, звонки, шепот по углам. Школьные мажоры — бездельники, которые даже бездельничать умудрялись стильно, провожали Эверетта Л взглядами. Мельком, через плечо, но это было признание.
— Как ты это сделал? Голыми руками? — спрашивал Нилеши Вирди, друг в обоих мирах.
— Это не я, а киборг, который похитил тело настоящего Эверетта, — отвечал он.
— Качаешься? — пристала к нему готка Эмма, царица школьных эмо-девчонок. Ее подружка Нуми протянула Эверетту Л жестянку с колой.
— А с диетической слабо? — Нуми вытащила телефон. — Давай, станем звездами Ютуба.
Эверетт Л вернул ей жестянку:
— Я не фокусник.
— Мы придем болеть за тебя! — крикнула Нуми ему вслед.
Разумеется, слухи дошли до миссис Пекхэм. На уроке литературы в дверях класса показалась ее голова:
— Эверетт, на пару слов. Ко мне в кабинет.
В кабинете пахло оконным пластиком и сандаловым деревом. На подоконнике стояла аромалампа. Золотисто-желтые стены в сочетании с ароматом сандала превращали кабинет в райский уголок посреди суровой зимы. Так и задумано, решил Эверетт Л. И коробка с бумажными салфетками на столе стояла здесь неспроста.
— Вам сказала миссис Ядав? — спросил он.
Этот урок Эверетт Л выучил после Эбни-Парка и сражения с Нано: бей первым.
— Видишь ли, Эверетт, — начала миссис Пэкхем, — школа Бон-Грин — сообщество, одна большая семья. Нет ничего удивительного в том, что мы друг за другом приглядываем, делимся радостями и горестями. Вмешательство социальной службы нельзя оставлять без внимания. Мы делаем одно общее дело. Чаю?
— Лучше кофе.
— У меня есть только без кофеина.
— Все равно.
— За последнее время ты многое пережил, Эверетт, а мы до сих пор толком ничего не обсудили. Сначала отец, затем полиция, а под Рождество ты и вовсе исчез. Ты никому ничего не рассказываешь. Возможно, я сама виновата, все это так не вовремя...
