Дверь распахнулась от прикосновения ее ладони. Шарлотта Вильерс вышла в тишину. Пиккадилли стояла. Ни автобусы, ни грузовики, ни такси не двигались с места. Стояли курьеры на мотоциклах и велосипедисты, офисные служащие и праздные гуляки, китайские туристы и регулировщики. Все живые существа на Пиккадилли — на ногах или колесах — смотрели вверх. В толпе щелкали вспышки фотоаппаратов. Тысячи рук одновременно потянулись к тысяче телефонов и планшетников, делая фотографии, снимая видео.
Внизу, разрушая тишину, прогремел поезд метро. И внезапно Лондон обрел голос. Телефоны звонили, пешеходы орали в трубки, радиоприемники надрывались криком, сирены гудели. Люди задавали друг другу один и тот же вопрос: что, что, что это такое?
— Это город-корабль Джишу! — крикнула Шарлотта Вильерс всем, кто мог услышать ее. — Они не только в Лондоне, они везде!
Люди глазели на нее из машин. Репортеры по радио подтверждали слова сумасшедшей женщины на тротуаре.
— Этому миру конец! Джишу пришли!
Зрелище, которое предстало перед их глазами, убивало всякую надежду. Там, где, сияя тысячами окон, недавно парил дворец Императрицы Солнца, зияла пустота. Ничего, пустой воздух. Эверетт видел булавочные головки огней на дальней стороне шахты. Изящные мостики, перекинутые от дворца к стенам колодца, болтались в пустоте, словно оборванные нити. Молнии беспрепятственно соединялись над бездной.
— Куда он делся? — спросила Сен.
Кахс стояла у большого обзорного окна, прижав руки к треснувшему стеклу.
— А как ты думаешь? — ответила она голосом холодным, как лед.
Эверетт вздрогнул. Таким тоном его мама однажды сказала ему, что они с отцом решили расстаться, что он ушел и больше не вернется.
— Моя мать приступила к завершающей стадии операции. Исчез не только ее дворец — все города Правителей Солнца. Вторжение началось. Она бросила меня...
Эверетта словно пронзило молнией.
— Солнце!
— Да, — промолвила Кахс, отворачиваясь от окна. — Механизм взрыва активирован одновременно с исчезновением городов.
— Мистер Сингх, немедленно уберите нас отсюда! — воскликнула капитан Анастасия.
— Он не сможет, — ответил Макхинлит со странным безразличием человека, которому нечего терять. — Не хватит энергии.
Эверетт прикоснулся к экрану Инфундибулума — кнопка «Пуск» осталась серой.
— Перемещение невозможно, — доложил он.
— Мистер Сингх, мы требуем объяснений, — с преувеличенным спокойствием промолвила капитан Анастасия.
— Сигнал дойдет до Солнца за восемь минут двадцать секунд, — ответил Эверетт. — Это скорость света. Еще столько же потребуется, чтобы взрыв докатился до нас
— Дворец пропал почти две минуты назад, — сказала капитан Анастасия. — Значит, огонь доберется до нас через четырнадцать. Ничего, справимся. Мистер Макхинлит, сколько у нас энергии?
— Кот наплакал, — ответил Макхинлит.
— Придется обходиться тем, что есть. Сен, заводи двигатели. Джентльмены, за работу. Нужно подготовить молниеотвод. Кахс, мы не откажемся от помощи, если не возражаете, мэм. Мы опускаемся сюда. — Капитан Анастасия показала на синие электрические дуги над бездной.
— Но так нельзя! — воскликнула Сен.
— Мисс Сиксмит, вы слышали команду! — рявкнула капитан Анастасия. — Джентльмены, рептилии, чего вы ждете?
* * *
— Улавливатель молний, — рассуждал Эверетт вслух, преследуя Макхинлита по бесконечным мостикам, переходам, лесенкам, ведущим на самый верх дирижабля. — Это похоже на то, как вы заряжали батареи в грозу?
— Вроде того, — ответил Макхинлит.
Они ползком протискивались по мостику под баллонами с газом.
— А если у нас не получится, дирижабль сгорит?
Макхинлит озадаченно уставился на него:
— Малый, ты соображай, что на кону! Солнце вот-вот взорвется и поджарит наши диш.
С этими словами механик юркнул вниз, ловкий, словно краб. У Эверетта, пытавшегося поспеть за ним, судорогой свело бедро. Макхинлит приземлился на площадке под двумя огромными медными колесами, вделанными в потолок.
— А теперь тяни что есть мочи!
И Макхинлит повис на колесе.
Часы Эверетта издали сигнал.
— Шесть минут до Большого взрыва на Солнце.
По пути сюда Эверетт поймал себя на том, что придумывает название тому, что предстояло. Этот мир рушился у них на глазах, а он опять за свое!
