Император Николай II и предвоенный кризис 1914 года - страница 4
Конечно, в Главном морском штабе (ГМШ) Российской империи ещё со времён императора Александра II существовало несколько проектов и записок по поводу необходимости и возможности высадки на Босфоре>17, но это были именно проекты, которые обязан иметь любой Генштаб любого государства на случай войны. Реально же подготовка к Босфорской операции началась по приказу Николая II лишь во второй половине 1916 г.
Ещё одним мифом является обвинение царя в том, он "ввязался" в "ненужную" России Первую мировую войну. Нелепость этого утверждения доказывается в первую очередь тем, что не Россия объявила войну Германии и Австро-Венгрии, а, наоборот, Германия 19 июля (1 августа) 1914 г. и Австро-Венгрия 24 июля (6 августа) 1914 г. объявили войну России. Генерал А. И. Деникин свидетельствовал: "Войны не хотели, <...> верили, что Власть примет все возможные меры к предотвращению столкновения; мало-помалу, однако, приходили к сознанию роковой неизбежности его; поводы были чужды какой-либо агрессивности или заинтересованности с нашей стороны, вызывали искреннее сочувствие к слабым, угнетаемым, находились в полном соответствии с традиционной ролью России. Наконец, не мы, а на нас подняли меч...">18
Обвинять Николая II в войне с Германией также нелепо, как Александра I в войне с Наполеоном, а Сталина в войне с Гитлером. Тем не менее у академика Ю. А. Писарева мы можем встретиться с прямой фальсификацией: "Россия оказалась втянутой в мировую войну логикой событий, что никоим образом не снимает с царизма ответственности за её возникновение. Мало того, что царизм совершил двойное преступление: он не только вступил в кровавую схватку, которая ни в малейшей степени не могла быть оправдана защитой национальных интересов, самодержавие начало войну не подготовившись к ней, что дорого обошлось народам России: на войне сложили головы 5 млн человек — столько погибло на всех фронтах и во всех странах вместе взятых">19. После этих строк о какой честности и порядочности советской историографии в вопросах Первой мировой войны можно всерьёз говорить? Писарев не мог не знать из трудов советских же историков, что потери России (включая период Временного правительства) убитыми и ранеными были вовсе не 5 млн человек, а 1 800 000>20. По справедливому мнению историка К. А. Залесского, эта цифра завышена примерно на 300 000 человек>21. По сведениям русского Генерального штаба, потери убитыми в русской армии на май 1917 г. составили 908 000 человек. По расчётам же русского генерала Н. Н. Головина, произведённых в эмиграции, о которых тоже наверняка знал Ю. А. Писарев, потери убитыми и ранеными составили 1 300 000 человек>22. При этом потери Франции равнялись 1 398 000 человек, Германии -2 036 897 человек, Австро-Венгрии — 1 500 000 человек>23, что уже намного превышает выдуманную Писаревым цифру русских потерь. Кроме того, Ю. А. Писареву, как современнику кровавого лета 1941 г., Белостокско-Минского, Киевского, Вязьменского котлов, оставления огромных территорий Европейской России, блокады Ленинграда, осады Москвы, должно же быть как-то неловко писать о военной "неподготовленности царизма".
Ещё один весьма распространённый миф заключается в том, что Николай II вступил в войну исключительно из-за "благородного рыцарства" в отношении Сербии, пренебрёгши русскими национальными интересами. Одним из первых об этом цинично заявил С. Ю. Витте в 1914 г. в разговоре с французским послом Морисом Палеологом: "Ради чего воевать России? Ради сохранения престижа на Балканах, священного долга помочь братьям по крови? Это романтическая старомодная химера. Никому, во всяком случае, ни одному мыслящему человеку нет никакого дела до этого буйного и тщеславного балканского народа, в котором нет ничего славянского. Это всего лишь турки, получившие христианские имена. Пусть сербы получат то, что заслужили"
