Конструкция замерла на месте.
Я мысленно собрал себя заново: рука крепко, до боли, сжимает дубинку, челюсти стиснуты, сердце бешено колотится в груди.
Конструкцию разбил паралич, а я жив. Мэфи? Друг поделился со мной какой-то новой силой?
Из-за конструкции послышался какой-то тихий скрип, и я чуть из собственной кожи не выпрыгнул. Лин уверенно обошла тушу монстра, в одной руке она держала осколки костей, а в другой – лампу.
– Не желаешь рассказать, что ты здесь делаешь? – спросила она.
Несмотря на ее довольно хрупкое телосложение, в ней было что-то от Шияна – то, как она держала голову, смотрела мне в глаза, словно могла одним только взглядом пронзить меня насквозь. Я никогда не видел ее отца вживую, но видел его портреты. На портретах он никогда не улыбался.
– Это моя работа, – коротко и просто ответил я.
– Я не поручала тебе следить за мной. – Лин глянула в сторону люка, откуда за нами наблюдал Мэфи. – И его с собой притащил. Значит, у меня теперь два рта, которые надо заткнуть.
– Ты что-то скрываешь.
– Естественно, мне есть что скрывать, – огрызнулась Лин и сверкнула глазами, прямо как оцепеневшая конструкция. – Это не мои пещеры, это пещеры моего отца, и он никогда мне о них не рассказывал. А ты предлагаешь открыть все запертые комнаты, чтобы в них мог заглянуть любой желающий? Так и вижу, как какой-нибудь бедолага-слуга спускается сюда и становится жертвой вот этой конструкции.
Лин была права, но эта ее правота начинала меня злить. Она говорила, как Джио.
– Ты сама чуть не стала жертвой. Как по-твоему, что бы со мной случилось, если бы ты погибла? Все бы подумали, что я имею какое-то отношение к твоей смерти, или, самое малое, меня бы обвинили в том, что я все прохлопал.
– Нет, это ты чуть не стал жертвой, а не я. Конструкции – моя зона ответственности, а не твоя.
Мой мозг не поспевал за тем, что я говорил.
– А моя зона ответственности – твоя безопасность.
Лин резким движением сунула руку внутрь конструкции и почти сразу вытащила. Осколки костей исчезли. Конструкция вышла из оцепенения, я напрягся и крепче сжал дубинку.
Значит, такой будет моя казнь?
Мэфи, тихо поскуливая, начал спускаться по лестнице головой вниз.
Лин подняла руку:
– Остановись и наблюдай.
Странное дело, но Мэфи ее послушался.
Кожа монстра обвисла, шерсть облезала клочьями.
– Я вывела ее из строя. Только я знаю, как это делать.
Я не смог до конца расслабиться, даже когда конструкция прямо передо мной развалилась на куски. Меня бросило в жар. Выходило, что Лин не нуждалась в моей помощи. Я подставил голову, и ради чего? Но когда я смотрел в пещеру с лестницы, мне казалось, что Лин не сможет подойти близко к этому монстру, если я не отвлеку внимание на себя.
– Если ты обладаешь такими обширными знаниями и не нуждаешься в моей защите, тогда зачем было меня нанимать?
– Мы с тобой оба знаем, зачем я тебя наняла. Твое назначение дает мне легитимность. Но я не позволю тебе ходить за мной по пятам и требовать отчета обо всем, что я делаю.
Мэфи спустился до конца лестницы и встал у меня в ногах, как будто так мог защитить меня от гнева Лин.
– Ты капитан моей гвардии? Или шпион?
Кровь отлила у меня от лица.
Она не знает. Не может знать. Я не давал повода себя заподозрить.
Я заставил себя дышать. Она просто хотела поддеть меня этим вопросом, и больше ничего.
– И что вы со мной сделаете, ваше высочество? Лишите звания? Казните?
Она только что признала, что я нужен ей.
– Не думаю, что людям, которые меня уважают и ценят так высоко, что я и не мечтал, это понравится.
Мэфи похлопал меня по ноге – видно, пытался успокоить.
Лин шагнула ближе, и хотя, чтобы посмотреть мне в глаза, ей пришлось вскинуть голову, в тот момент у меня было такое ощущение, будто мы с ней одного роста.
– Ты угрожаешь правителю Империи Феникса?
Мне показалось, что воздух между нами завибрировал.
– Йовис, такая у тебя цель? Хочешь стать императором?
Это обвинение застигло меня врасплох, я просто опешил и поэтому не задумываясь ляпнул:
– Зачем мне это надо?
Кем-кем, а императором я хотел стать меньше всего на свете. Я даже находиться во дворце не хотел. Что за дурацкая идея? Я бы рассмеялся, да только в тот момент мое положение было слишком серьезным, можно сказать, почти катастрофическим.
