Йовис протянул ко мне руку, как будто хотел дотронуться до моего плеча, чтобы как-то успокоить, но потом вспомнил, с кем говорит, и передумал.
– Твой отец был плохим человеком.
Я сомневалась, стоит ли говорить больше, чем уже сказала. Но в глубине души я хотела, чтобы Йовис набрался храбрости и снова прикоснулся ко мне. В последний раз, не считая формальных случаев, ко мне прикасался Баян – он держал меня за руку перед нашей встречей с отцом.
И я заговорила:
– Кроме него, у меня не было близких родственников. Я любила отца, но он не любил меня. А под конец жизнь стала для меня важнее его любви.
Старая боль волной накатила на сердце. Рана еще не зарубцевалась. Возможно, мне было суждено прожить с этой болью до конца моих дней.
– Сочувствую, – сказал Йовис.
Я видела по его лицу, что он говорит искренне, и от этого почему-то стало еще больнее.
Мне приходило множество писем от губернаторов, но с соболезнованиями по поводу смерти отца писали очень немногие. В основном они пытались выудить полезную для себя информацию, например, если я собираюсь изменить структуру десятины, то как именно, и какие у меня планы на их острова. Человека они во мне не видели.
Пришлось сморгнуть слезы, стало даже неловко – с чего это я? Неужели мне настолько не хватало тепла и доброго отношения? Я была настолько жалкой?
Если Йовис что-то и заметил, то только краем глаза.
Он дал мне время взять себя в руки и только после этого продолжил:
– Ты сказала, что не знаешь меня. И да, в народных песнях – сплошь небылицы. Спрашивай, о чем хочешь. Вопрос на вопрос.
Я на ходу посмотрела на его профиль. Длинный нос, вьющиеся волосы убраны за уши. Руки и ноги длинные. На голову выше меня. Но, даже зная, какой силой он обладает, я почему-то его не боялась. У меня в голове крутилось столько вопросов.
Он шпион?
Он планирует убить меня и стать императором?
Что он видел в пещере?
Нет. Любой из этих вопросов увеличит дистанцию между нами. А мне надо с ним сблизиться. Мне надо, чтобы люди Империи поверили в меня. И Йовис, он должен в меня поверить.
И я решила задать простой вопрос:
– Почему ты, вместо того чтобы стать навигатором, решил стать контрабандистом?
– Работу найти не мог. – Йовис пожал плечами. – Никто не хочет нанимать в навигаторы пойера-полукровку, который не смог получить рекомендации в академии. Вот я и вернулся домой. А потом мне сделали одно предложение, и я его принял.
– Значит, ты не хотел становиться контрабандистом?
Йовис постучал указательным пальцем по подбородку и спросил:
– Это второй вопрос?
Я слышала по его голосу, что он улыбается.
– Да, – я тоже улыбнулась, – но ты только что задал второй вопрос, я ответила, так что теперь твоя очередь отвечать.
– Я не хотел этого. Если бы ты хоть раз поговорила с моей мамой, сама бы поняла почему. – Теперь в голосе Йовиса зазвучали ностальгические нотки. – Она была ярой противницей всего, что считала аморальным. Ей даже претило, что отец играет в карты. Но так уж получилось, что у меня не было другого выхода. – Йовис перестал улыбаться. – Спустя какое-то время я порвал с Иоф Карн. У меня была жена. Она пропала семь лет назад. Чтобы отправиться на ее поиски, мне требовалась своя собственная лодка. А лодку без денег не раздобудешь. Поэтому я уплыл на той, которую Иоф Карн дали мне в аренду. След привел меня во дворец. На ступенях парадного крыльца я схватился с конструкцией твоего отца. Эта конструкция мне рассказала, что похитила мою жену для экспериментов императора и теперь она мертва. Думаю, я и сам давно об этом знал, просто нуждался в подтверждении.
– Мне жаль, – сказала я.
Наступила моя очередь выражать сочувствие, но мне почему-то казалось, что это будет неправильно. Странно, но я почувствовала себя ответственной за то, что случилось с женой Йовиса.
Он расправил плечи и спросил:
– Ты собираешься когда-нибудь еще воспользоваться магией осколка кости?
Его взгляд скользил по моему лицу. Он посмотрел в глаза, потом на скулы, потом на губы.
Я напряглась. Правильный ответ мог быть только один, но мне совсем не хотелось произносить это вслух.
Как можно обещать такое, если не знаешь, что ждет тебя в будущем? Отец мог использовать магию во вред людям, но это еще не значит, что я собираюсь поступать так же.
