Но надо как-то выбираться из этой каши, в которой они тонут, как две глупые мухи.
– Ты в уме? – спросила Лариска как можно миролюбивей. – У нас же все забрали: деньги, документы – все, все. Эти баксы с ментов надо спрашивать, а не с нас. А отпустили нас только под подписку о невыезде. Но каждый день надо таскаться в ментовку отмечаться. Так что мы все равно что в отсидке сидим, нам тоже несладко, ты не думай…
– Да мне бы вовек про вас не думать! – прошипел толстяк. – Ох, бедные девочки, ох, несладко им! Жалеть вас, да? Что, скажете, не сдавали вы Руслана? Не заложили его?
– Да пошел ты! – вызверилась Лариска. – Сколько раз тебе говорить!…
И она осеклась, потому что толстяк вдруг молниеносно сунул руку в карман своей курточки, а когда выхватил ее, на Лариску уставилось маленькое черное дуло.
«Так и знала!» – вяло, как снулая рыба, проплыла в голове мысль, но тут же позади раздался дикий вопль, от которого у Лариски очень сильно зазвенело в ушах.
Правда, через несколько мгновений она поняла, что это не у нее в ушах звенит. Прозвенела, рассыпавшись на осколки, бутылка, которую нервная Алка обрушила на голову толстяка.
Он посидел с вытаращенными глазами, потом тихо охнул, опустил веки и медленно повалился лицом вперед. Лариска, взвизгнув, отпрянула, испугавшись, что он так и рухнет ей на колени, однако рулевое колесо придержало обмякшее тело, и толстяк неуклюже завис над сиденьем. Лариске было видно его плешеватую макушку, на которой медленно набухала довольно большая ссадина. Постепенно кровавое пятно становилось все больше; вот и красная струйка потекла вниз.
«Запачкает чехол, – уныло подумала Лариска. – Не отстираешь потом».
В это мгновение дверца возле водительского сиденья распахнулась, мелькнуло Алкино бледное лицо, потом протянулись ее руки и, вцепившись в поникшие плечи толстяка, потащили его наружу.
Лариска тупо смотрела, недоумевая, почему не заметила, как Алка выбралась из машины.
– Ты что? – она наконец-то нашла в себе силы спросить, но Алка не слышала. Толстяк уже вывалился на землю, подружка стояла над ним. Теперь лицо ее было не бледным, а красным от натуги. Она мельком глянула на Лариску, пробормотала:
– Чего сидишь? Помогай! – И принялась выворачивать его карманы.
Лариска с трудом выбралась наружу. Воздух показался необычайно свежим и прохладным, он бодрил и прояснял мысли.
– Да плюнь, – брезгливо сказала она Алке. – Пошли отсюда, ну его.
– Тебе что, жить надоело? – подняла та разгоревшееся лицо. – Думаешь, пистолетик у него – газовик какой-нибудь? Или пукалка игрушечная? Нет, не надейся! Посмотри, – она кивнула на пистолет, лежавший чуть поодаль.
Лариска оглянулась, но смотреть на пистолет не пошла – просто постаралась стать так, чтобы дуло было направлено не в ее сторону. Мало ли! Оружие для того и существует, чтобы стрелять. Причем именно тогда, когда не надо.
– Настоящая «беретта», – со знанием дела сообщила Алка. – И заряжена. Еще минута – и он бы всадил пульку тебе в лоб, этот хрен. Так что я тебе жизнь спасла, поэтому ты меня слушайся.
Лариска только моргнула, изумляясь. Она никогда не видела добродушную Алку такой! Подружка всегда была как бы при Лариске, как бы на полшага позади. Ловила каждое ее слово, охотно смеялась ее шуткам, подражала ей во всем – в разговоре, в манере одеваться, краситься, даже курила бордовый «Давидофф», как Лариска, и пиво хлестала почем зря, хотя раньше вроде бы не любила, предпочитала ему сладкие напитки, но даже не спрайт или кока-колу, а всякие детские «Буратино», «Колокольчик», крем-соду… Сейчас перед ней стояла совершенно другая Алка: собранная, быстрая, с колючими глазами – злая!
– И если мы его вот так оставим, он нас всяко найдет, – продолжала Алка. – Как только он начал выфакиваться, я сразу поняла: опасный козел! Если он за паршивые триста баксов тебе в лоб целил, то этот щелбан по затылку он нам никогда не простит. Ты собираешься от него прятаться всю жизнь? Или хочешь умотать отсюда? В какой-нибудь Жердинск? В Заволжье? Да ты что, с ума сошла? Там своих телок пасется – не счесть.
– Не собираюсь я ни в какой Жердинск, ты сама сдурела, – пробормотала Лариска. – Но как нам теперь быть? Ведь дело не только в том, что ты его стукнула, не только в тех баксах, которые у нас менты отобрали. Дело в Руслане! Этот придурок уверен, что мы его друга подставили, а ведь все наоборот – он нас подставил. Только этот нас слушать не хотел, у него глаза от ненависти были прямо-таки белые, я видела. И когда он очухается, то не отстанет от нас.
