— Вы могли бы точно указать этот дом и эту арку?
— Безусловно, — твердо сказала она.
— Видели ли вы то, что происходило в глубине двора за этой аркой?
— Нет, я оставалась на улице и видеть ничего там не могла. Я видела только, как вслед за кавказцами в ту же арку быстрым шагом вошли трое в каких-то похожих куртках, такого, знаете, грязно-болотного цвета. Они вышли оттуда почти сразу же и снова оказались на улице впереди меня и подошли вот к этому человеку, как я поняла, ожидавшему их. Я даже решила, что они ошиблись двором.
— Слышали ли вы что-нибудь?
— Нет, ничего.
— Как долго они пробыли там?
— Полагаю, меньше минуты.
— Пытались ли они потом войти в другие дворы?
— Нет.
— А что было дальше? — спросил Турецкий.
— Они перебросились несколькими словами вот с этим человеком, но я не могла их слышать — они были метрах в сорока — пятидесяти от меня. Но я поняла, что все они вместе, и притом все четверо были озабочены и серьезны. Потом они прошли еще несколько десятков метров, и я потеряла их из виду.
— Свидетель Санина, — сказал Турецкий, — могли бы вы узнать тех троих людей, которые вошли во двор вслед за двумя кавказцами?
— Не знаю, — сказала она. — Как и кавказцы, те трое были чем-то похожи друг на друга, с той лишь разницей, что восточные ребята были как близнецы, в одинаковых черных кожаных куртках.
Турецкий снял телефонную трубку и произнес всего два слова:
— Доставьте второго, — и обратился к тем, кто участвовал в процедуре опознания: — Благодарю вас за помощь, все, кроме подозреваемого Нелюбина, свободны. Нелюбин, вы можете пока сесть. Свидетель, вы свободны. Вот ваш пропуск, предъявите на выходе. Вас проводят. Благодарю, всего доброго.
В кабинет привели плотного невысокого кавказца лет тридцати. И при виде его — это не ускользнуло от взгляда Турецкого — Нелюбин заметно изменился в лице и нахмурился.
Исса Арсланов был приведен в кабинет не один. Рядом с ним стоял огромный конвоир, к руке которого было приковано наручниками запястье кавказца, густо поросшее черными волосами.
И Турецкий смог оценить свою предусмотрительность. Почти минуту Арсланов стоял, как бы отвернувшись и стараясь не смотреть на Нелюбина, но при этом губы его шевелились, а лицо и белки глаз наливались кровью. И вдруг, едва не повалив конвоира, что-то гортанно выкрикнув, он рванулся к Нелюбину, но дюжий надзиратель-контролер все же сумел остановить его. Арсланов метался, хрипел и тихо выл, а потом впился зубами в свободную руку так, что сразу выступила кровь.
— Проводится очная ставка, — объявил Данилов. — Подозреваемый Нелюбин! Знаете ли вы этого человека?
Нелюбин молча смотрел в сторону, как бы и не услышав вопроса.
Данилов выждал некоторое время и повернулся к Арсланову:
— Заключенный Арсланов! Прошу вас успокоиться! Обращаюсь к вам с тем же вопросом: знаете ли вы этого человека и если да, то где и при каких обстоятельствах вы встречались?
— Да, я знаю его, — справившись с собой и с резко усилившимся из-за волнения акцентом заговорил Арсланов. — Я видел его несколько раз в Чечне, еще до начала войны, осенью девяносто четвертого года. А потом — в Грозном. По-моему, он командовал отрядом спецназа. Потом пропал. А снова увидел его здесь.
— Как вы оказались в Степногорске? — спросил Данилов.
— Дядя позвал. Мы сюда три брата приехали. Дома работы нет, дядя сказал — будет работа. Мойка, шиномонтаж, то-се...
— Вы воспользовались предложением вашего дяди?
— Я — да, братья — нет.
— Почему так? — спросил Данилов. — Вы же старший брат, могли повлиять на них.
— Щенки были, дураки! — с болью сказал Исса Арсланов. — Работать не хотели, занялись наркотой. А вот он, этот шайтан, их поймал, ну и подбил одного человека тут заколоть. Очень большие деньги обещал.
— Вы знаете, кого именно? — спросил Данилов.
— Я не знал, — в отчаянии взмахнул свободной
рукой Арсланов. — Совсем не знал! Если б знал, разве пустил бы? Война кончилась, а это не война. Мне один парень сказал, что знает, где они.
— И где они были? — спросил Данилов.
— Где-то в области.
— И вы нашли их?
