— Ну замечательно! — воскликнул Турецкий. — И что, с концами?
— Напрочь, Александр Борисович! Уж вы сами понимаете, как шерстили. «Калашниковы» — не камуфляж, тут расследование с комиссией. Под суд пошли за потерю бдительности. А Михеев снова в стороне оказался.
— А что за пистолеты были, не помните? — спросил Турецкий.
— Помню, — вдруг севшим голосом после долгой паузы проговорил Коренев. — Ну конечно помню! И меня, меня свиную башку, под трибунал надо бы! Как же я сразу-то... Закрутился, видно, совсем забыл! Значит, слушайте, сейчас уже точно вспомнил: было три «стечкина» и четыре «макара»!
— Эге! Да неужто это наши «стечкины» наконец- то всплыли? — почти не веря тому, что слышит, проговорил Турецкий. — Только на наших ведь номера спилены... Вот что, Григорий Васильевич, поскольку «стечкины» у нас с вещдоками у Золотова в прокуратуре, немедленно, слышите — оба пистолета, взятые у Иссы Арсланова, — немедленно в криминалистическую лабораторию! На рентгено-металлографическую экспертизу. Может быть, удастся по следам остаточной деформации установить номера, хотя бы несколько цифр, и сверить с номерами пропавших в том происшествии.
— А как с Михеевым быть? — спросил Коренев.
— Свяжитесь с Грязновым и Золотовым. Согласуйте и принимайте решение. Пока — только наблюдать. Взять в оперативную разработку! Строго секретно! Поднять личное дело, контакты, связи. Быть может, там и прикрыли кое-что. Ну, спасибо вам. Спасибо так спасибо!
Они подвезли Коренева обратно к управлению угрозыска, здешней «Петровке», и Данилов не спеша повел машину по зеленым улицам. Они отъехали уже довольно далеко в направлении реки в сторону Южного моста, когда раздался сигнал вызова на телефонном аппарате. Данилов снял трубку
и протянул ее Турецкому назад, за переднее сиденье. Это снова был Коренев.
— Хотите верьте, хотите нет, — сказал он — но тот товарищ, о котором мы сейчас с вами толковали, опять засветился.
— Ну и что он, светоч наш? — спросил Турецкий.
— Мы же, как вы понимаете, недалеко друг от друга сидим, даже на одном этаже. Так вот, пока мы с вами катались, он к моим ребятам заходил. То да се, ну, как обычно... И в частности, как бы мимоходом полюбопытствовал, на какой такой машине этот важный гусь из Москвы раскатывает. А я, между прочим, своих-то предупредил, поскольку вопрос такой как бы сам собой предполагался. Вся штука была только в одном, кто задаст. Вот оно и совпало.
— Ну и что? — удивился Турецкий.
— Сначала мои пошутили, мол, поскольку заказов оборонных нету, на одном заводе для него подводную лодку на колесах склепали. Вот в ней и раскатывает.
— Ну а серьезно?
— У меня парни ушлые. Сказали, как и было условлено, мол, пуще глаза бережем, каждые два дня тачку меняем, без охраны — ни шагу. После тех случаев мужичок малость дрейфит, непременно требует, чтобы стекла темные, и садится только сзади. Вот вчера, мол, на серой «Волге» возили, а сегодня вечером по телику выступать, так черную подадут. И капризный, между прочим. Как приехал, «вольво» или «мерседес» требовал, в «двадцатьчетверку» и не сяду, мол, уж по крайней мере, «тридцать первую» подавайте! Заколебал всех.
— Ну и как он отреагировал?
— А никак, говорят. Покрутился-покрутился, посмеялись и за работу — бандюков ловить.
— Ну ладно, — сказал Турецкий. — Только тут еще один момент: коли они и правда имеют виды на сегодняшний вечер, как вы думаете, когда им сподручнее это все провернуть — при въезде на телецентр или при выезде?
— В сущности, все равно, — сказал Коренев. — Туда машины приезжают и уезжают. Много похожих машин. Но «Волг» с тонированными стеклами пока что раз-два и обчелся. А если вдобавок она выедет за ворота минут через десять — пятнадцать, как наш общий знакомый закончит свое выступление, то узнать и выделить ее будет куда проще. Согласны?
— Ну что ж, логично.
— Да, и вот еще что. Операцию проводим в тесном взаимодействии с вашим другом. Я сейчас ему все передам. Они, конечно, приедут заблаговременно, на тот случай, если и те решат для верности пожаловать заранее.
