— Как считаешь, найдешь? Ну, тех... Поймаешь?
— Посмотрим. Пока надеюсь..
Водитель грустно усмехнулся, недоверчиво качнул головой, тронул машину и укатил.
До встречи с Саниной еще оставалось минут двадцать. Турецкий ушел в заросли кустарника под высокими соснами и огляделся. Все было спокойно. Если кто-нибудь и следил сейчас за ним, то только с какого-нибудь вертолета. Но никаких винтокрылых в сером утреннем небе не наблюдалось.
Неподалеку валялись обгорелые обломки какой- то машины, кажется, «жигуля», в прошлом белого цвета. И на обугленной поверхности кто-то вывел по черной копоти стилизованную свастику из трех надломанных паучиных лап.
Он не спеша выкурил сигарету и снова вышел на проезжую часть. Тяжело рыча, в гору карабкался старенький красный «Запорожец». Турецкий махнул рукой, и водитель охотно вильнул в его сторону.
— Куда?
— После видно будет, — сказал Турецкий. — А заплачу хорошо. У вас время найдется?
— А то нет, — обрадовался человек средних лет. — Как времени не быть, ежели в отпуске без
содержания? И зарплату семь месяцев не платили. Только извозом и кормлюсь, содержу, так сказать, семейство... Если эта тележка ушастая встанет, хоть топись!
Все тут, кажется, говорили об одном, и все чувствовали, что их обманули, кинули посреди жизни, оставили ни с чем.
— Значит, так, — сказал Турецкий, — сейчас прихватим одного человечка — и куда-нибудь за город. — Он протянул водителю стотысячную бумажку.
— Ого! — воскликнул мужик и недоверчиво потер ее пальцами.
— Бери, не бойся. Не фальшивая.
Он вдруг почувствовал прилив знакомого азарта, который приходил всегда, когда он, как гончая, то ли верхним, то ли нижним чутьем брал след. Сердце забилось нетерпеливо и весело. Он уже знал, уверен был: предстоящая встреча то ли с женой, то ли с возлюбленной Русакова что-то наверняка переменит в ходе событий, после чего и сам темп этих событий резко ускорится.
— Вот туда, — показал он водителю, еще издали заметив номер дома. А неподалеку на лавочке — двух хорошо знакомых хмырей, видно, здорово продрогших за ночь. Он проехал мимо них и заметил, что оба узнали его.
А ее не было.
«Да что же это? — воскликнул он внутренне — Сама ведь на встречу вызвала. Уж не случилось ли чего, упаси бог!»
За домом, конечно, могли наблюдать. Планировка огромного двора словно и была рассчитана на это.
— Ну так куда? — с недоумением повернулся к нему водитель.
— Прямо, как всегда, — пробормотал Турецкий и вдруг увидел Наташу. Она стояла за стеклом не своего, а соседнего подъезда и смотрела на улицу, поджидая своего спасителя.
— Вот что, друг, — сказал Турецкий. — Ты только не подумай чего. Дело серьезное. Сейчас поступим так. Вон видишь арку? Заезжай в нее и выходи. Я сам сяду за руль.
— Э-э, да ты чего это?! — часто-часто задышал хозяин «Запорожца», судорожно нагнувшись и пытаясь нащупать лежащую где-то под ногами тяжелую монтировку.
— А ну, глянь! — тихо сказал Турецкий и показал свое удостоверение.
— Видал я ваши ксивы! — вскинулся мужик. — Этого мне еще не хватало! Держи свои бабки и вали!
— Жаль, — сказал Турецкий. — А с виду — человек как человек.
— О, ч-черт! Ну хрен с тобой! Где, говоришь, остановиться?
Через несколько секунд они поменялись местами. И пока Турецкий, сделав круг по двору, вновь направил машину к тому подъезду, где стояла Санина, он отдал владельцу «ушастого» нужные инструкции.
— Выйдешь из тачки, войдешь в подъезд, там стоит девушка, скажешь: «От Турецкого» и приведешь в машину. Все!
— Так вы и есть Турецкий?. В газетах про вас тут писали...
— Я самый, — сказал Александр Борисович. — Ну, давай, друг, некогда!
Он видел, как отшатнулась Санина от его посланца, но потом, узнав его за рулем, торопливо вышла и почти бегом приблизилась к «Запорожцу». Пригнувшись, протиснулась на заднее сиденье, и Турецкий с силой надавил на газ. Развалюха затарахтела, как маленький танк, однако резво взяла в карьер.
— Не газуй, не газуй! — взвыл хозяин.
Через несколько минут они уже вновь спускались по дороге с холма. Все трое тяжело дышали. Турецкий глянул в зеркало. Никто не тащился за ними, и он остановил машину и показал рукой,
