А потом приходит другая бабушка -- папина мама. Она всю жизнь была женой офицера.
-- Сыночек, -- говорит она папе. -- Давай я тебе пуговицу на пиджак пришью... Если
больше некому...
И кончилось все это тем, что сидят папа с мамой на кухне и разговаривают, как
чужие.
-- Учти, -- очень спокойно говорит мама, -- ты имеешь право на половину
всего нашего имущества. Я узнавала: все, что нажито совместно, при разводе
делится пополам.
-- Мне ничего не нужно, -- вежливо отвечает папа, -- кроме моих вещей, конечно.
Костюм... пальто... гитара.. Впрочем, если Леша будет жить с нами...
-- С кем это -- "с вами"? -- настораживается мама.
-- Я, естественно, перееду к своей матери, -- объясняет папа.
-- Странно, -- смеется мама, хотя ей совсем не смешно. -- Разве Вера Дульцева тебя
не примет?
-- Я перееду жить к матери! -- резко повторяет папа. -- И мой сын будет жить со
мной!
-- Леша останется жить здесь! -- категорически заявляет мама. -- И думать нечего!
-- Ничего подобного! -- твердо говорит папа. -- По закону, если ребенок
старше десяти лет, спрашивают его мнение. Оно, конечно, не является решающим, но
суд учитывает его.
-- Тогда я спокойна, -- говорит мама. -- Леша, конечно, захочет жить со мной.
-- Посмотрим! -- зло отвечает папа. -- Я бы на твоем месте не был так уверен.
Кончилось все это тем, что папа сходил в суд и подал заявление о разводе.
Вечером они с мамой позвали меня на кухню -- у них почему-то все дела решаются на
кухне - и велели подумать и решить, с кем из них я хочу остаться.
На следующий день я после школы домой не пошел, а сел в садике на скамейку и
стал думать.
Когда я был маленький, лет шести, мы жили на даче и папа учил меня плавить Он
держал меня за ноги и заставлял колотить руками по воде Я все время уходил на
дно. Когда выныривал -- плакал. Но папа с нова и снова хватал меня за ноги и
требовал чтобы я плыл.
Хватит! -- вскрикивала мама с берега. -- Он воды наглотается! Ничего! --
гремел папа. -- Он должен быть мужчиной!
Я плакал, глотал воду а потом так рассердился, что и не заметил , как папа
отпустил мои ноги. И вдруг чувствую -- плыву!
Мама! -- крикнул я -- Я мужчина. Я плыву. Плыву'
Мама смотрит и смеется. И папа смеется.
- Понял, -- говорит, -- что значит захотеть? Решил -- никогда не отступай.
А однажды я болел воспалением легких. Папа был в командировке, за мной мама
ухаживала. У меня температура пять дней подряд была тридцать девять и шесть. И я
только одно помню, как глаза открою -- мама рядом сидит. И днем, и ночью, все
время. Потом уже я узнал: бабушки мои приходили предлагали ее сменить -- ни за
что. Похудела на восемь кило, и седые волоски у нее появились; она их потом
выдергивала перед зеркалом...
И главное, я же чувствую ерунда происходит какая-то! Не могут они друг без друга
жить! И без меня не могут. И я без кого нибудь из них не могу!
Посоветоваться бы с кем-нибудь. А с кем? Ребята не больше моего понимают.
Бабушки начнут меня в разные стороны тянуть. К тому же оказывается, тут законов
всяких полно -- развод-то в суде происходит. А в законах и не каждый взрослый
сразу разберется!
И тут я вспомнил, - как мы несколько месяцев тому назад привели в милицию нашего
Серегу Иванова, который нашел у киоска журнал, и как начальник угрозыска капитан
Соколов мгновенно все выяснил.
...Капитан Соколов сидел за столом в своем кабинете и разговаривал по телефону
-- Да, Каменская трикотажная фабрика. Кофточки детские колготки. Ума
не приложу -- Он махнул мне свободной рукой -- "садись!" -- Кто у нас
ОБХСС -- ты или я? Повторяю, есть что искать! Есть! Еще раз проверь! Связи
прощупай! Не мне тебя учить. Ну привет. -- Он положил трубку -- Что скажешь Леша?
Неудобно мне стало: он посторонний человек серьезными делами занят а я лезу к
нему с семейными склоками.
-- А что такое ОБХСС? -- спросил я, чтобы хоть не молчать
-- Отдел борьбы с хищениями социалистической собственности, -- усмехнулся
капитан. -- Ты пришел, чтобы это выяснить? Говори, Леша, зачем пожаловал?
-- Да, так, мелочи, -- застеснялся я. -- Вы уж извините. Я пойду лучше..
-- Рассказывай, Волков! -- потребовал капитан.
