– Тан по зову логвита и старейшин вернулся в свой клан и снова стал ло Таном, – сообщил охотник, который помоложе. Говорил он не слишком приветливо, однако же говорил – и это Артем счел маленькой победой.
Большой победой, несомненно, следовало считать тот факт, что Тан не пал жертвой хранителей, как сам Артем, а либо был ими отпущен, либо сбежал.
Наверное, радость слишком уж явно отразилась на лице Артема, потому что оба охотника неожиданно смягчились.
– Мы дадим тебе упряжь, – сказал пожилой, как показалось Артему – со скрытой хитринкой. – Если ты нас накормишь. Мы не успели поохотиться, а ты всю дичь распугал.
– Да не вопрос! – обрадовался Артем, лишь на середине фразы сообразив, что это очередная проверочка от аборигенов: как никак в Поднебесье его знали в качестве мастера поварского искусства. – У меня все готово, разогреть только!
*** *** ***
То, что пир удастся, Артем понял, когда выяснилось, что у охотников есть соль. Настоящая, натрий-хлор.
Видя его неподдельную радость, пожилой тут же отдал Артему весь походный мешочек-кисет, размером превышающий кулак взрослого мужчины и довольно увесистый. Артем и сам до такой степени соскучился по нормальному вкусу пищи, что и не подумал возражать как того требовал обычай: подарки от гостей хозяевам в целом дело благое, но для начала следует поотнекиваться и только на второе или третье предложение соглашаться. Гости на нарушение этикета внимания не обратили, они с живейшим интересом наблюдали за поварскими манипуляциями хозяина.
Подмаринованные со вчерашнего дня бедра молодого оленя (оба) были должным образом нашпигованы чесноком и туземаком, натерты смесью специй и соли в пряном соусе, завернуты в листья долмана и прикопаны в угли. А Артем пока суть да дело подал нарезанные копчености, салаты, лепешки и веселящее из лучшей закладки.
Неизвестно что послужило основной причиной – веселящее ли, которое позволили даже пацану, закуски ли, по меркам Поднебесья действительно превосходные – но холодок между Артемом и охотниками клана Димма мало-помалу истаял без следа. Хотя аборигены могли его и скрывать, но Артем новыми своими умениями ясно ловил их эмоциональный фон и не чувствовал в нем затаенного негатива, только чистое и незамутненное удовольствие, преимущественно гастрономического свойства, но не исключительно. ло Рой, ло Вадди и то Сев совершенно искренне отдались отдыху и наслаждению, потому что в жизни охотников и их детей слишком много труда, рутины и выживания, а настоящие праздники сравнительно редки. Особенно внезапные. Кто же не порадуется пиру, если ожидалась пахота?
Артем старался не торопить события и намеренно не спешил переводить разговор в интересное для себя русло – больше слушал байки да сплетни из жизни клана Димма. Тот факт, что в Поднебесье знали о смерти Артема (точнее, о принесении его в жертву) сам по себе уже о многом говорил. Люди Поднебесья приняли это знание и не считали его чем-то из ряда вон выходящим. Да и с чего бы? Просто еще один эпизод, послуживший основой для сказки. И на том спасибо, далеко не все случившееся становится фольклором – судьбы тысяч и тысяч людей просто обрываются в положенный срок и постепенно блекнут в памяти тех, кто пока жив. Так было всегда и так было везде, даже на Земле с началом информационной эпохи. В особенности после ее начала. Артем вообще считал, что с этих времен человеческая память стала короче и мельче.
Человечество накопило и хранит прорву информации, но процент той, к которой обращаются повторно – ничтожен. Мало кто находит в себе силы хоть раз перелистать снимки и записи из последнего отпускного вояжа, чаще всего это навечно ложится в память кристаллов и годами пылится в чехлах или ящиках столов, так более и не попадая в ложе считывателя.
Сидели допоздна. Артем еще дважды нырял в кладовую за веселящим.
Пацана быстро сморило и он свернулся калачиком на сосновых лапах недалеко от костра. ло Рой укрыл его плащом. Часа через полтора и сам ло Рой начал клевать носом, а потом сполз с бревна и уснул. Последний из оставшихся в сознании гостей – ло Вадди – укрыл старика своим плащом, совершенно тем же движением, которым старик недавно укрывал подростка.
