В этот день до самой темноты строили планы и обсуждали перелет. Тан сказал, что придется пару-тройку дней поохотиться, набить припасов в дорогу. Наутро на пару с Виттом они этим и занялись, а Артему со сказочником выпало чинить и подновлять упряжь. Ну и крылья новые выбрали-срезали, чтобы потом неделю-другую не отвлекаться.
Утром второго дня ло Витт попрощался и улетел домой, Тан продолжил охоту в одиночку, а Дасти с Артемом доделывали все, что не успели вчера.
На четвертый день с утра вылетели; Артему поначалу немного странным и непривычным показался режим полета на расстояние – до сих пор в основном рыскали в поисках Листов. Зигзаги, спирали, неожиданные смены направления – теперь ничего этого не было. Ведущий – ва Тан – находил удобный поток, становился на него и тянул в нужную сторону сколько получалось. В первый день поднабрать высоты пришлось только дважды: сразу после полудня, когда слегка переменился ветер и перед самой ночевкой – чтобы подняться к удачно подвернувшемуся Листу.
Необитаемому, как оказалось. Осматривать его обычным манером не стали – во-первых, темнело, а во-вторых, даже не слишком утомительный равномерный полет все же изрядно вымотал, особенно необвыкшегося Артема.
Второй день перелета прошел примерно так же; и третий, и четвертый, и все следующие. Вскоре Артем втянулся. Его поражало как Тан умудряется безошибочно держать направление – океан внизу редко предоставлял визуальные ориентиры в виде островков, а близкий берег северного материка исчез в дымке над правым горизонтом еще в первый день.
Берег слева впервые заметили когда солнце практически перестало сновать вокруг точки юга и неподвижно зависло невысоко над горизонтом. Где-то там, над полюсом, сотни и тысячи Листов слились в единое поле, стада косуль перекочевывали в новые места, за ними тянулись хищники; люди поодиночке и целыми кланами покидали обжитые селения и искали себе новое пристанище. Когда Артем впервые попал на листовое поле, ему показалось, что все население Поднебесья собралось вместе. Но теперь он знал: в слиянии участвует от силы четверть всех Листов, а значит и людей тоже примерно четверть.
Залив и правда был огромен: показавшись, земля снова надолго исчезла из виду. Мерять время днями в середине зимы не получалось: заметно покрасневшее солнце теперь вообще не пряталось и ночь не наступала, хотя все естество привычно воспринимало эту пору как предзакатные полусумерки. Но аборигены выработали неплохие биологические часы, во всяком случае Тан обычно сигналил конец активного перелета и начало поиска подходящего Листа через достаточно равные промежутки времени.
Листов над заливом летало предостаточно – в поле зрения постоянно маячили два-три. Обитаемых среди них было мало, но их вообще от силы пару процентов среди всей массы парящих чаш в атмосфере планеты.
Живности тоже хватало – несколько раз Тану приходилось отклоняться от маршрута, чтобы избежать встреч с охотящимися гордами. Летатели как добыча гордов интересовали мало, но повредить крылья эти кальмары Поднебесья были вполне в состоянии. А разок сослепу чуть не влетели в стаю пираний, но те, как видно, недавно отобедали, поэтому просто пассивно дрейфовали в потоке и атаковать троицу искателей не стали.
Тан, мгновенно сориентировавшись решил под стаю поднырнуть и потом, удалившись на несколько километров, пришлось искать восходящие потоки чтоб компенсировать потерю высоты.
Тан старался держаться на трех-четырех километрах – если Артем правильно определял высоту на глаз. Его по-прежнему удивляло отсутствие перепада температур и давлений при резкой смене высот, да и вообще число физических несуразностей мира Поднебесья впору было вносить в воображаемый пухлый каталог.
А потом далеко впереди на горизонте проступила земля. И она неторопливо приближалась.
Над береговой линией острова, по всей видимости, царили какие-то воздушные завихрения с карманами – Артем насчитал аж семь Листов, вытянувшихся в почти ровную шеренгу и зависших примерно на одной высоте. Все они парили как раз над стыком океана и суши. Со второго, если считать слева, ввысь тянулись несколько ясно различимых столбиков дыма. С соседнего, который правее – единственая жиденькая струйка. Более всего это походило на обиталище какого-нибудь клана – а единственый костерок на соседнем Листе могли развести охотники, решившие заночевать рядом с домом.
