Иллюзия смерти - страница 37

— Конечно, помню, свин.

— Так вот, я на «К-700» катался.

— Врешь поди? — с сомнением в голосе спросил Сашка.

— Водитель предложил прокатиться. — Я рассказал Сашке историю от начала до конца. — Этот самый мужик сидел за рулем «К-700», который нас… ну, переехал.

Сашка выпучил глаза.

— Кто еще об этом знает?

— Это не все. Этот самый водитель и убивает наших пацанов.

Сашка перестал теребить рукав.

— Я еще раз спрашиваю, как голова?

— Почему ты мне не веришь? — вскипел я, чувствуя, как лоб и затылок охватывал стальной обруч боли. — Вспомни, мы видели сами, и милиционеры потом говорили, что у каждого места преступления был отпечаток резинового сапога с дыркой! Зови ко мне того, кто дело расследует!

— Чтобы меня дома выпороли?

— Никто не выпорет, наоборот, похвалят.

Я вилял, точно зная, что если его и похвалят, то сначала как следует выпорют.

— Отец знает? — подумав, спросил Сашка.

— Пока нет. Я ему не рассказывал. Потом это случилось… Но он-то тебя точно бранить не будет. А меня сейчас пороть нельзя, я больной.

Пришли, конечно, все, даже те люди, которых я увидеть не ожидал. Следователь, его помощник, Сашка и наши отцы. Не хватало только священника отца Михаила и деда Фильки.

— Осталось найти резиновые сапоги, один из которых с дырой, провести экспертизу и раскрыть преступление, — выслушав меня, заключил следователь.

Свою иронию при этом он выразил так, чтобы она и до меня, малолетнего, дошла.

— Их не надо искать.

Следователь, мужчина с крючковатым носом и седыми висками, круглыми, как у голубя, глазами посмотрел на своего помощника.

— Я знаю, где сапоги. Он бросил их за водительское сиденье в «К-700».

Оставив папку на стуле, следователь вышел. Отсутствовал он минут пять.

За это время отец успел спросить меня:

— Что еще я не знаю?

Дядя Саша хмыкнул и сказал:

— Эти двое много чего знают, только их как следует расспрашивать надо.

С ремнем в руке, надо полагать. Именно это он и имел в виду.

Вернувшись, следователь оседлал стул, глянул на меня ласково, как на теленка, потом спросил:

— Сынок, а ты сейчас не пытаешься заставить дядю водителя ответить за беду, которую он вам причинил не по своей воле?

Экспертиза установила, что в аварии на федеральной трассе водитель «К-700» не был виновен. Производя экстренное торможение, он сделал все возможное для предотвращения катастрофы. Отец мой тоже не виновен, потому что той же экспертизой был установлен отказ системы рулевого управления. Никто не виноват. Бог отца Михаила, конечно, тоже. Сейчас следователь думал, что я хотел затащить водителя в тюрьму если не через парадное крыльцо, так через запасный выход.

— Это он убил мальчиков, — стиснув зубы, настойчиво произнес я.

— Доказательства?

— Сапоги и колючая проволока. Если сапоги он обменял на водку, то тот же самый солдат мог вынести ему и колючую проволоку.

Сашкин отец уважительно кивнул и тронул моего за руку.

Следователь только улыбнулся и заметил:

— Ну, проволоку можно взять где угодно. Мы выяснили, что все обрывки изготовлены из разных видов стали. — Он посмотрел на моего отца. — То есть, как вы понимаете, они не из одного мотка. — Кстати, мы попросили людей, у кого во дворах есть «колючка», проверить ее наличие. Все на месте. Значит, убийца берет проволоку за пределами города. Он настолько же не глуп, насколько бесчеловечен, этот убийца.

— Значит, он имеет возможность часто выезжать за город? — уточнил отец.

— Таких людей много. Водители, работающие в магазинах, например. Да мало ли кто. — Крючконосый следователь посмотрел на отца с упреком в глазах, почти обидчиво. — Пацан-то ладно, но вы?.. Мы эту версию обязательно проверим. Как уже сто пятьдесят других прокрутили.

Через открытое окно я услышал визг тормозов «уазика», остановившегося у крыльца больницы. Так умеет визжать только эта машина, настоящая истеричка. Еще через минуту в палату вошел мужчина лет тридцати, может, чуть больше, но явно не ровесник отца, младше.

— Говори, — разрешил следователь. — Как ни странно это звучит, но тут все свои.

— Товарищ полковник, я внимательно изучил протокол осмотра места происшествия, составленный после столкновения «Москвича» и «К-700». Резиновые сапоги в протоколе не значатся.