Иллюминаты. Ловушка и заговор - страница 47
Что касается вопроса, когда это произойдет, — этого мы не знаем, но нам следует быть внимательными к знамениям приближающегося времени, хотя эти знаки не однозначны. Все-таки они дают нам какие-то сведения, пусть даже вероятностные. Поэтому человек, идущий прямым путем, всегда сможет сказать о знаках времен.
Мы все могли бы назвать события-предшественники, события-предвестники, последовательность которых указывает на некое ускорение. Моменты исторической агонии, завершения, катастрофы, конца некоего целого, подведения черты, предчувствия, последнего решения. У нас на Западе это падение Римской империи, ранее христианизированной, вторжение в Европу магометанских орд, Реформация и религиозные войны, Французская и Русская революции, мировые войны и геноциды, тотальный терроризм. В преддверии каждого из этих событий дух Христа был заметен все менее, церковь приобретала утонченность, ее боевой состав редел, потому что ее весть интересовала все меньшее число людей. Сегодняшняя молодежь в целом не имеет даже представления о христианской доктрине, которую ясно понимало более старшее поколение. Говорить сегодня на эти темы — все равно что говорить по-русски с индейцами-алгонкинами. Настают последние времена, религия в городе все менее и менее заметна, она пугливо прячется на духовных задворках тех, кто еще верует. Страх перед распутной действительностью, которая нас окружает, вгоняет воинствующую церковь то в жар, то в холод. Церковь-Мир; Христос-Антихрист.
Любому свидетелю революционного террора, от июня 1793 года до июля 1974 года, приходит в голову совершенно естественная мысль, что настал конец, и так мы бы могли сказать о прочих видах террора, которые повидала История; геноциды, красные кхмеры, тутси и хуту… Притом «кто не склонен отождествлять конец всего того, что ему близко в его время, со всеобщим Концом? С другой стороны, если люди, отождествляющие частный апокалипсис с Судным днем, ошибались, то, несомненно, потому, что первый был предзнаменованием второго, как представляется. И если серьезность положения нарастает, последующие частные апокалипсисы каждый раз все более похожи на Страшный суд. И ошибка будет становится все меньшей, пока не перестанет быть ошибкой»[123].
«Если бы ведал хозяин дома, в какую стражу придет вор…»[124] — но никто не знает ни дня, ни часа.
Что представляют собой знаки? Их перечень велик. Прежде всего это глобализация мира, подпавшего под тиранию общественного мнения и под власть денег. Кроме того, приближение некой неограниченной и всеобщей власти, избежать которой не сможет никто; отмена наций и отечеств, установление мирового порядка, Novus Ordo Seclorum; интернационализация полиции и юстиции, так что Международный трибунал становится выше государственных судов и это происходит с всеобщего одобрения; вскоре любому, кто не захочет подчиняться указаниям мировой власти, будет невозможно найти убежище, скрывшись от юрисдикции последней. Все это сводится к одному выражению: Новый Мировой Порядок. И в воздухе ощущается близость Антихриста, согласно сказанному: «Пусть никто не обманет вас никоим образом, потому что сначала должно произойти отступничество и обнаружиться человек без Торы [ «аномос»[125]], сын разрушения, ярый противник всего того, что во имя Элохим и где почитается Элохим, так что он сам сядет в святилище Элохим и будет демонстрировать, что Элохим — это он сам»[126]. И далее сказано, что тайна беззакония уже приведена в действие.
Все это происходит благообразно и под видом демократии, которая, вопреки нормальному порядку вещей, построена на диктатуре общественного мнения. Это не мнение и не воля никого в частности, это (теоретически) воля «всех»… воля тех, кто творит ее закулисно, у себя на кухне. Согласно общественному мнению, родители не должны
