Иезуиты будут изгнаны, скатится голова Капетинга. Это наводит на размышления, поскольку Революция произошла во Франции. Английская и французская аристократия занимают высшие ступени в масонстве, посвящены в самые главные тайны. Буржуазия перебирается на другую сторону океана, захватив с собой масонские ложи и ритуалы. И такими же масонами, как Гельвеций, Дидро, Вольтер и Голдвин, были Франклин, Джордж Вашингтон, Томас Джефферсон и т. д.
Масонство рождается, таким образом, среди протестантов от sola scriptura, и поскольку никто не выражает отвращения к играм и переодеваниям, постепенно он углубляется в католические владения. Единственное Писание ведет к свободному толкованию. Свободное толкование выглядит разнузданным и расточительным в фантастических энтелехиях масонства. Они позволяют нам прийти к очевидному выводу: католическая догма, включающая в себя четкие правила проведения мессы, — это вершина рациональности, сравнимая с представительными ментальными зданиями франкмасонов.
Баварские иллюминаты с неизбежностью явились для масонства источником нерегулярности, а мы знаем о важности «регулярности»[38] для ложи. В действительности, банда Вейсгаупта стремится извлечь собственную выгоду из целей послушаний, на которых они, как мы уже сказали, паразитируют. Стремится приспособить их к собственным политическим интересам, к собственной антирелигиозной пропаганде. Подобно тому, чем, по их представлениям, были иезуиты внутри Церкви, они желали быть фактически тайным обществом внутри тайного общества. Такое мнение выражал в начале века их авторитетный историограф Рене ле Форестье, автор фундаментального исследования «Les Illuminés de Bavière»[39]. Иллюминаты исчезают внезапно, но, похоже, оставляют след: мы видим нечестивость масонства, его ненависть к Церкви, которую мы не можем назвать теологической. Однако, по мнению Жана Бейло, по-прежнему сохраняется небольшое количество братьев-масонов, верных своим корням. Они пытаются сосуществовать с подавляющим большинством агностиков и атеистов. Они пытаются выжить, игнорируя политизацию Великого Востока своего государства.
Эта политизация была начата Адамом Вейсгауптом и его баварскими иллюминатами, они ее придумали. Они желали ввести в ложах свой собственный путь, «путь замещения»[40].
Рене Генон сказал по поводу регулярности в масонстве, столь же мало относящейся к нашей теме, как и само масонство:
«Регулярность всегда стремятся основать на соображениях гисто исторических, на доказательстве, предполагаемом или истинном, непрерывной передачи сил, начиная с более или менее отдаленной эпохи, хотя мы должны были бы признать существование более гем одной нерегулярности в происхождении каждого из ритуалов, практикующихся в настоящее время. Мы полагаем, что все это не имеет того значения, которое некоторые, по разным причинам, стремятся ему приписать, и что подлинная регулярность обитает главным образом в среде ортодоксальных масонов, и что ортодоксальность их состоит в первую очередь в неуклонном следовании Традиции.
Истинная регулярность, на наш взгляд, это верность одному чистому по происхождению основанию, которое противоречит существованию «более гем одной нерегулярности в происхождении каждого из ритуалов, практикующихся в настоящее время»…
14 апреля 1947 года в лоне Древнего и Принятого Шотландского обряда Великой Ложи Франции тот же самый Генон создает ложу «Великая триада». 17 мая следующего года он писал франкмасону Мариусу Лепажу:
«…речь идет о ложе, которая будет очень закрытой (одним из условий вступления в нее будет достаточное знакомство с моими книгами), где предлагается специально применить, насколько это возможно, перспективы, которые я уже изложил, прежде всего в «Заметках»[41]. Я весьма удовлетворен этим результатом, который теперь дает мне уверенность в том, что проделанная работа, которой я посвятил всю мою жизнь, не пропадет втуне».
Как не подчеркнуть это столь характерное условие приема, как будто речь идет об иерофанте, о знании его наследия? Один из посвященных в его общество заявил об этом положении 14.04.1947: «с божьей помощью этот день станет, вероятно, более важным для Масонства, чем день провозглашения Устава Андерсона
