— Именно поэтому вы так хамили мне у ворот в прошлый раз?
Девушка сделала попытку двинуться дальше, но черная цапля цепко держала ее за руку.
— Страсть. Поверьте, дорогая Тилби, страсть! Она может заставить человека потерять на время человеческий облик.
— И даже безвозвратно. — Тилби намекала на внешность генуэзца, но он, будучи возбужден ее присутствием, не обратил внимания на ее слова. Она ему определенно нравилась. Его костлявая рука еще сильнее сдавила нежное женское предплечье.
— Мне больно!
— Нет, это мне больно, я не могу понять, почему вы ко мне равнодушны.
Девушке все же удалось высвободиться.
— Как вам сказать...
— Нет, уж вы скажите, — Фабрицио отступил на полшага, как бы драпируясь в напускную мрачность, — лучше узнать все сразу и до конца, чем пребывать в мучительном неведении.
Девушка тихонько прыснула в кулачок, но тут же сделалась серьезной.
— Ну, знаете, мистер Фабрицио, я не люблю говорить такие вещи мужчинам. Но вы мне...
— Ну, ну, смелее.
— Неинтересны.
— Да? — Фабрицио передернуло, он почему-то ждал какого-то другого ответа.
— Да.
— И вы уверены в этом?
— Безусловно.
— А вот тут вы ошибаетесь, — злорадно сказал он.
— Не думаю.
— Я интересен не только для вас, но даже для вашей неприступной госпожи.
Тилби весело рассмеялась:
— Ну чем вы можете быть интересны для мисс Элен?
Глаза Фабрицио горели от злости и возбуждения.
— Если бы мисс Элен знала, что я могу ей сообщить, она бы сама меня разыскала, чтобы расспросить обо всем поподробнее.
Тилби уже хотела было уйти, но остановилась — она и верила этому сладострастному и самодовольному пауку, и не верила. Было что-то в его словах, что заставило ее внутренне дрогнуть — а вдруг?
— Небось ерунда какая-нибудь, мелочь, которая и упоминания не стоит.
— Мелочь? Мелочь?! — громогласно и насмешливо спросил Фабрицио, но тут же, оглянувшись, стал говорить намного тише: — Послушайте, Тилби, вы всецело преданы вашей госпоже?
— Вы оскорбляете меня своим вопросом.
— Глупости, если бы меня спросили о подобном, я бы попытался выяснить, что подразумевается под этими словами. Но здесь другое.
— Что? — стараясь говорить равнодушно, спросила камеристка. — Мне, наконец, надо идти.
— Скажи своей госпоже, если у нее найдется тысяча песо или какая-нибудь вещица приблизительно в такую цену, я могу организовать ей встречу с одним молодым человеком, который прибыл в Мохнатую Глотку, чтобы специально с ней увидеться.
После этого Фабрицио резко развернулся и пошел в глубь сада.
Тилби посмотрела вслед этой странной фигуре и, развернувшись, побежала обратно к дому.
* * *
— Так ты говоришь, Тилби, «молодой человек, который специально прибыл сюда, чтобы со мной увидеться»?
— Да, мисс, он сказал именно так.
— И он говорит, что может устроить мою встречу с этим «молодым человеком»?
— Да, мисс, но только он просит за это тысячу песо.
Внешне Элен выглядела спокойно, ее внутреннее волнение выдавали только пальцы, терзавшие носовой платок.
— Если такой негодяй, как этот Фабрицио, просит денег, он предлагает действительно нечто стоящее.
— Может быть, вам хочется, чтобы это было так? — осторожно спросила камеристка. — Я ему не верю.
— Но что же тогда делать?
— Не знаю, но мне хотелось бы, чтобы это был сэр Энтони!
— А мне не только хотелось бы, я на это надеюсь.
— Но почему он не разнесет это пиратское гнездо, здесь не так уж много кораблей и пушек?
— Наверное, есть этому причина. Подожди, он сам нам обо всем расскажет.
— Так, значит, мне соглашаться на предложение этого негодяя?
— Разумеется, Тилби.
— Но деньги?
— Да, — Элен прошлась по комнате, — хоть проси в долг у дона Диего в счет увеличения выкупа. А этот, Фабрицио, он не согласится подождать?
— Боюсь, что нет, не такой он человек, он не поверит на слово.
— К сожалению, ты права. Но он же должен понимать, что я попала к дону Диего прямо с бала на корабль!
Тилби только вздохнула в ответ. Она смотрела на перстень, который украшал узкий безымянный палец хозяйки. Это был подарок Энтони к шестнадцатилетию. Он стоил намного больше тысячи песо.
Элен продолжала думать, но как она ни рассматривала свое положение, оно представлялось ей безвыходным. Она увидела, куда смотрит Тилби, и в первый момент хотела ее выбранить за такое направление мыслей. Но чем больше она билась над раскладом обстоятельств, тем яснее видела — с перстнем придется расстаться. В конце концов, она жертвует вещественным доказательством любви во имя духовной ее стороны. Энтони не может этого не понять.
