Большое значение имело отсутствие радиостанции (в период с осени 1941 г. до весны 1943 г.). а когда уже была начата ее установка, то оказалось, что в частях нет шлемов с наушниками, либо их качество очень низкое. Ситуация в этом вопросе стала улучшаться только с конца 1943 г.
Четвертый пункт, это очень плохая обученность летного состава, а так же очень примитивная тактика. Обе причины имели колоссальное влияние на продолжительность жизни самолетов и их высокие потери.
Резюмируя все вышеизложенное можно утверждать, что Ил-2 был слабым самолетом, причем его слабость не была вызвана неверными решениями высшего руководства, а проистекала из объективных причин, либо из неверных конструктивных решений. Необходимо особо подчеркнуть, что самолет был плохо задуман и плохо сконструирован. Это подтверждает и мнение немецких пилотов, которые имели возможность облетать захваченные Илы и которые отмечали их плохие пилотажные качества. *(* Так в заключениях по поводу испытаний советскою вооружения в Германии часто подчеркивалось, что данный его тип не соответствует немецким стандартам качества. Такого же мнения относительно советского вооружения придерживались и финны. Когда немцы предложили им поставить несколько десятков захваченных МиГ-3, они ответили отказом, несмотря на то, что в 1941 г. в Финляндии было «тяжело» с самолетами, особенно с истребителями.) Именно конструктивные ошибки приводили к таким большим потерям, что экипажи летающие на Ил-2 заработали себе кличку «камикадзе». Лучшим доводом в доказательство справедливости такого выражения был факт, что на каждые 11 боевых вылетов одноместных Илов приходилась одна потеря (в боях под Воронежем летом 1942 г., по одному самолету терялось в каждом из 4.5 боевых вылетов!), а для двухместных машин этот показатель составлял — одна потеря на 26 боевых вылетов. Для сравнения, в частях вооруженных Пе-2 одна потеря приходилась на 45 боевых вылетов, а у истребителей — на 35 боевых вылетов. Эту разницу в показателях потерь для одноместных и двухместных Илов не следует однако связывать только с появлением стрелка. Она возникла так же и за счет изменения тактики применения «Штурмовика», усиления истребительного сопровождения, роста инициативы ВВС Красной Армии во второй половине войны, большей диспропорции сил воюющих сторон и других объективных факторов.
Для иллюстрации плохого качества Ил-2 могут послужить примеры других штурмовых самолетов — Hs-129 либо FW-190. Первый из них был самолетом снабженным двумя слабенькими двигателями, с сильным бронированием кабины и частично бронированными (снизу) мотогондолами. Эта машина имела данные близкие к Ил-2, но благодаря малым габаритам (по некоторым размерениям был близок к Ил-2) и более передовой конструкции, самолет этот несколько превосходил Ил с многих точек зрения. Прежде всего Hs-129 был самолетом довольно маневренным, хотя и не легким в управлении. Благодаря использованию броневого стекла и продуманной конструкции кабины, его пилот имел хороший обзор и защиту. Боевая нагрузка Hs-129 была несколько меньше чем у Ил-2, но стрелковое вооружение обе машины имели во многом идентичное (большая мощь пушек ВЯ-23 компенсировалась более высокой скорострельностью и точностью пушек MG151/20, а так же лучшими боеприпасами). Однако сравнивая обе машины надо все время помнить, что они были равнозначны во многом (имели например одинаково малую бомбовую нагрузку, которую нельзя было увеличить, и появились примерно в одно время), кроме использования на Hs-129 более слабых моторов; двигатель АМ-38 имел мощность 1600–1700 кВт, достаточную для хорошего истребителя, в то время как Hs-129 имел двигатели мощностью едва по 700 кВт каждый.
Более справедливым, чем сравнение Ил-2 с Hs-129, является его сопоставление с FW-190 в его штурмовом варианте, как с самолетом более адекватным — однодвигательным с мощным мотором. FW-190 был вооружен так же как Ил-2 или Hs-129, но однако мог нести 700 кг бомб, то есть на 100–300 кг больше чем Ил-2. Для лучшего осмысления различий между этими тремя типами штурмовиков, лучше всего ознакомиться с таблицей № 3.
