Спасибо, родной, — тихо поблагодарил Водоплясов, — успокоил ты меня, снял с сердца тревогу. Боялся я, что мы к каким‑нибудь китайцам попали или корейцам и что они будут заставлять меня против нашей страны работать.
Такого точно не будет, — твердо сказал Савелий, — я лично тебе это обещаю!
Водоплясов, как и большинство людей которым приходилось сталкиваться с Бешеным, мгновенно ощутил к нему полное доверие. Обделенный настоящей мужской дружбой, инвалид увидел в Говоркове надежного товарища, а главное — своего, простого парня.
Андреич мне пообещал, что в лаборатории, которую он мне оборудует, я буду заниматься, чем захочу. Ему‑то можно верить? — осторожно спросил Иннокентий.
Естественное в его положении недоверие продолжало веселить Бешеного, который вновь не удержался от смеха.
Что тут смешного? — немного обиженно спросил Водоплясов. — После этого черта Молоканова я хочу заранее знать, с кем имею дело. Что уж, я и на это права не имею?
Все права у тебя есть! Только чего ты такой недоверчивый? — немного подколол собеседника Савелий, прекрасно понимая, какая боль стоит за его наивными вопросами.
Жизнь научила; — просто ответил Иннокентий. — Ведь ты и Андреич спасли меня не только от Молоканова, но и в рай меня перенесли. Так что теперь я — ваш должник. Чем я могу вас отблагодарить? Денег у меня никогда не было и нет…
Что‑что, а деньги у тебя будут, и немалые. Об этом Андреич, как ты его именуешь, позаботится. Кроме того, лично я не вижу никаких оснований считать, что ты мой должник. Спасли мы тебя практически случайно. Я‑то вообще про тебя ничего не знал, а расследовал преступления Молоканова…
Ладно, ты‑то свой, понятный парень, а вот Андреич… — Иннокентий явно колебался, но потом все‑таки решился и опять спросил: — Ему‑то доверять можно?
Можно, — авторитетно сказал Савелий, — если он что обещал, то слово свое всегда держит.
Держу пари, вы обсуждаете меня? — весело спросил незаметно подошедший к веранде Широши.
Собеседники были увлечены беседой, а Алевтина по возвращении с пляжа ушла в дом, чтобы не мешать мужскому разговору.
До всестороннего обсуждения вашей выдающейся и таинственной личности мы не дошли. Просто не успели, — в том ему ответил Савелий. — Иннокентий спросил меня, кто вы, а я, сами понимаете, несколько затруднился с ответом. Так что сами и отвечайте: кто вы, уважаемый Феликс Андреевич?
Широши на мгновение задумался, потом добродушно улыбнулся:
— Если бы я знал простой и однозначный ответ на этот вопрос, наверное, вел бы себя умнее и не лез бы но всякие опасные переделки…
На лице Водоплясова отразилось абсолютное недоумение, Бешеный промолчал.
Пока скажу, Иннокентий, одно — вам я не хозяин.
А кто тогда? — живо Поинтересовался Водоплясов. — Я так понимаю, что мы с Алевтиной и с Савелием у вас в гостях. Остров‑то этот ваш?
Тут вы правы, остров мой, — согласился Широши, и в этом смысле я хозяин, а вы — мои дорогие гости. Имел я в виду совсем другое.
Что именно? — нетерпеливо перебил Иннокентий.
Наши возможные, так сказать, деловые или, если угодно, производственные отношения.
Широши выдержал паузу, во время которой Водоплясов беспокойно переводил взгляд с Савелия на Широши и обратно.
Потом Широши продолжил:
— Конечно, уважаемый Иннокентий, разговор у нас пока самый предварительный, но мне крайне важно, чтобы вы поняли одно — в любых наших совместных проектах мы будем равноправны.
Как это? — не понял простодушный Водоплясов.
Пролезло в русский язык и прижилось в нем довольно нелепое слово «спонсор», так что можете меня считать таковым, — с важным видом заявил Широши. — Однако я предпочел бы, чтобы мы стали компаньонами: я вкладываю капитал, вы — свою голову, а прибыль будет делиться пополам. Как вам, человеку стороннему, Савелий Кузьмич, нравится такая схема? — обратился Широши к Бешеному.
Сами знаете, какой я бизнесмен, но вроде все по–честному, — высказал свое мнение Савелий.
Тут на веранду вышла Алевтина и встала за спинкой кресла Водоплясова. Похоже, она подслушивала, и предмет разговора ее заинтересовал.
Полагаю, что лет примерно через пять с того момента, как наша схема заработает, вы, Иннокентий, станете очень богатым. — В голосе Широши звучала уверенность человека, знающего, о чем говорит.
