Иисус глазами очевидцев. Первые дни христианства. Живые голоса свидетелей - страница 14
То, что Папий оценивает свои действия как историческое исследование, возможно, подтверждает и использование им слова anakrinein в описании того, как он расспрашивал учеников старцев, приезжавших в Иераполь, о словах старцев: «Я расспрашивал (anekrinon) его о словах старцев». Этот глагол и однокоренное с ним существительное anakrisis чаще всего использовались в юридическом контексте, в значении допроса судьей участников процесса. Однако мы уже видели, что Полибий употребляет это слово, описывая, как историк расспрашивает очевидцев (12.27.3). В другом месте, критикуя Тимея, Полибий называет anakriseis важнейшей частью работы историка (12.4с.З). Дальнейшие его слова показывают, что речь снова идет о расспросах очевидцев (то есть тех, кто своими глазами видел описываемые места или события):
Так как события совершаются единовременно во многих местах, а одному лицу невозможно присутствовать разом в нескольких пунктах, далее, так как одному человеку не по силам изучить путем собственных наблюдений все страны мира и особенности каждой из них, то остается собирать сведения у возможно большего числа лиц, давать веру надежным свидетелям и умело оценивать случайно притекающие известия (12.4с.4–5). [В переводе Ф. Г. Мищенко. — Прим. пер.]
Глагол anakrinein встречается и в совете Лукиана Самосатского, обращенном к историку. Контекст сходен:
Что же до самих фактов — [историку] не следует собирать их как попало, но лишь после тщательного и трудоемкого исследования (peri tôn autôn anakrinanta). Лучше всего, если он сам был очевидцем (paronta kai ephorônta); если же нет — следует выслушать тех, кто наиболее беспристрастно излагает суть дела…
(Как надо писать историю, 47).
Предположение, что Папий сознательно использует историографическую терминологию, подтверждается и первой фразой обсуждаемого отрывка. Обычно ее переводят так:
Не поколеблюсь изложить для тебя, вместе с собственными истолкованиями (synkatataxai tais hermêneiais), все, что в прошлом старательно разузнал от старцев, что тщательно запомнил (emnëmoneusa), за достоверность чего ручаюсь[74].
В пользу такого понимания говорит то, что именно так Руфин перевел греческий текст Евсевия на латынь. Однако Кюрцингер предлагает другой — и очень привлекательный перевод[75]. Я включил предложения Кюрцингера в перевод, приведенный мною выше, так что первая фраза отрывка прозвучала таким образом:
Не поколеблюсь изложить для тебя в должном порядке (synkatataxai tais hermëneias) все, что в прошлом старательно разузнал от старцев, что тщательно записал (emnëmoneusa), за достоверность чего ручаюсь.
Согласно такой интерпретации, Папий описывает стадии работы историка — так же и в том же порядке, как перечисляет их в своем руководстве по историографии Лукиан (сразу после процитированного нами отрывка):
Собрав же все или большинство фактов, пусть он сперва запишет их в виде собрания заметок (hypomnëma), сырого материала, лишенного пока что и связности, и красоты. Затем, приведя их в порядок (epitheis tên taxin), пусть придаст им красоту, украсит их яркими выражениями, фигурами речи и ритмом
(Как надо писать историю, 48).
В такой интерпретации слово mnëmoneuein у Папия означает не «запомнить», а «записать» — создать собрание заметок для памяти (hypomnëmato), часто упоминаемых как подспорье в работе античных историков[76]. Заметки составляли черновик: чтобы создать литературное произведение, их требовалось упорядочить и обработать. Эту стадию труда историографа Папий, если следовать нашей интерпретации, описывает словами
